Квинтовый круг. Евгений Лукин

но и из-за неведения. Справляясь с ненужными эмоциями, Лобов подумал, что, пожалуй, самым разумным было бы сейчас засмеяться в ответ. Но он побоялся это сделать, не без основания опасаясь, что у него получится не смех, а воронье карканье. А кто знает, как отреагирует на это кустарник? Однако сама мысль о том, что Иван Лобов стоит в тумане и пытается непринужденно хихикать, развеселила Лобова и сняла напряжение.

      Он уже спокойнее уловил где-то рядом невесомое движение и осторожный вздох. И весь превратился в ожидание, интуитивно чувствуя, что сейчас должно что-то произойти. И не ошибся.

      – Ты ничего не видишь? – сочувственно спросили из тумана.

      – Ничего, – машинально признался Иван и прикусил язык.

      Голова у него пошла кругом. Он был готов ко многому: к гортанному оклику и тихому смеху, которые ему уже приходилось слышать, к гомону возбужденной толпы, даже к неожиданному нападению, но только не к тому, что с ним заговорят на родном языке! Голос женский, звонкий и чуть лукавый. Спокойствие! Теперь самое главное – спокойствие и терпение. Думать, оценивать и сопоставлять – все это потом.

      – Совсем? – теперь голос звучал недоверчиво.

      – Совсем, – ответил Лобов и быстро спросил: – Ты с «Метеора»?

      – Что?

      Лобова явно не поняли, и это уже немножко прояснило обстановку. К тому же, оправившись от удивления, Иван заметил и характерный акцент. Только не молчать!

      Начавшийся контакт может внезапно оборваться, как это уже не раз бывало. Говорить, говорить, спрашивать, только не молчать!

      – Ты меня видела раньше?

      В тумане засмеялись.

      – Ви-и-дела!

      – А почему ты все время смеешься?

      – Смеяться хорошо. Плакать плохо. Злиться плохо. Делать больно плохо, – деловито ответили из тумана и опять засмеялись. – И потом мне весело. Я тебя вижу, а ты меня нет!

      От этой деловитости тона Лобов повеселел. Но сразу же одернул себя. Не радуйся раньше времени, не пугай удачу! Она капризна, и никакие знания, никакое техническое могущество не могут изменить ее прихотливую поступь.

      – Почему ты прячешься?

      – Я? Нет!

      – А когда нет тумана?

      Ответом было молчание. Лобов встревожился и осторожно шагнул вперед.

      – Ты где?

      В ответ тихонько засмеялись.

      – Ты, наверное, боишься меня? – доверительно спросил Лобов.

      – Да, – признался туман, – ты можешь убить.

      – Нет-нет, – заверил Иван, – я не хочу убивать. Убивать плохо.

      – Совсем плохо! – поддержали его. – Хуже всего!

      Лобов задал вопрос, который уже давно просился на язык, но спрашивать было так страшно, что он невольно все оттягивал и оттягивал время.

      – Кто тебя научил моему языку?

      В ответ лукаво засмеялись. «Экая легкомысленная особа!» – подосадовал Лобов и грустно улыбнулся.

      – Ты забыла? – спросил он вслух.

      – Нет! – горячо возразили ему. – Такое нельзя забывать! Плохо забывать! Она ушла домой.