Собрание сочинений. Том 1. Священное одиночество. Виктор Ростокин

же в Матвевну «до гроба влюблен!».

      Доброе сердце у русской вдовы,

      Вышла. И гостю дала не воды…

      Вежливо бомж обратился на «вы».

      Баба душою его поняла,

      Баба сальца ему с хлебом дала

      И удалилась со словом: «Дела».

      «И у меня…» – как-то тихо сказал

      И неизвестно куда зашагал,

      Всюду его «сокровенный причал».

      Шутит по-доброму, не пристает.

      Спрячется в досках, по-детски ревет.

      Птица ему зоревать не дает.

      «Шалаш прислонился к дороге…»

      Шалаш прислонился к дороге,

      Живет в нем убогий Иван.

      «Купите, – орет, – ради Бога,

      Татарник!» И лезет в бурьян!

      Машины проносятся мимо,

      Вверху пролетел самолет.

      Шла бабушка. «Че ж ты, родимый,

      Один тут? Подался б в народ!

      Тебя бы в селе покормили

      И дали рубаху справней…»

      «Меня там, – ответил, – любили…

      Кормили… как кормят свиней…»

      Старуха вздохнула, спросила:

      «Колючку почем продаешь?»

      И их окатило вдруг пылью,

      А местность ударило в дрожь.

      Прояснилось снова, затихло.

      Татарник бесследно исчез.

      «Куды ж подевался он лихо?» —

      «Монеткой порадовал бес!»

      Иван рассмеялся беззубо,

      Раскрыл он ладонь, дурачок:

      «Теперь у меня будет шуба…»

      Но… взмыл золотистый жучок!

      «Срубили березу, убили березу…»

      Срубили березу, убили березу

      На русской исконной земле.

      И вдруг взбунтовались окрестные грозы,

      Огнем угрожая заре.

      Осыпались слезы несчастного леса,

      И бедно завяла трава.

      А люди то порознь бежали, то вместе,

      Роняя полову – слова.

      Никто не заметил, никто не подумал,

      Никто не вздохнул тяжело…

      На жито и сад суховеем подуло,

      Состарились дол и село.

      На город обрушилась с неба остуда —

      Она пробрала до костей!

      Куда мы несемся? Зачем? И откуда?

      Кто нынче ответит верней?

      А завтра? Оно не наступит, возможно,

      (Разносятся крики: «Круши!..»).

      Не стало березы родной, придорожной,

      Лишили Россию души.

      Бывшие вояки

      Старички. Стручки. Дрючки.

      Разве так-то гоже?

      Вслед кричи им, не кричи…

      Да простит им Боже!

      Со двора молчком уйдут,

      Бабки завздыхают,

      За собою дверь запрут:

      «Пусть себе лытают!»

      А деды уж у ларька

      По карманам шарят.

      – Есть чехонь!

      – Неси пивка…

      Вишь, как солнце жарит!

      Вся компашка в холодке —

      Бывшие вояки.

      Нету пальцев на руке

      Для веселой драки!

      А они, чуть опьянев,

      Головой не никнут,

      Вразнобой орут: «Я – лев!

      Ну-к,