Необжитые пространства. Том 2. Позаранник. Виктор Ростокин

распылило налегке

      Там, где не странствовал я ране,

      Где волоска не обронил,

      Но в сердце был осколком ранен —

      Оттуда некто отпустил.

      Не целясь, без утайки мести,

      Сама цель притянула… Я

      Меж тем не ведал этой вести,

      Лишь знал: есть небо и земля.

      Я не вдавался в рассужденье

      (Извечный юности порок!),

      Уже не избежать растленья,

      И час уж этот недалек.

      Он тенью скорбною витает,

      Круги смыкая надо мной,

      Все ниже голова сникает

      Над кровью плачущей страной.

      ««Позавидовать можно ему…»

      «Позавидовать можно ему:

      Не сломали его неудачи!» —

      Кинул бодро за плечи суму,

      Ухожу, планы вслух обозначив.

      Ну а как по-другому-то быть,

      Когда так обстановка сложилась,

      Иль от боли истошно скулить,

      Аж вот-вот разорвутся и жилы!

      И не надо завидовать мне,

      Мое горе – моим будет вечно.

      Не однажды приснится во сне

      С поразмытым лицом человечьим.

      Я признаю бесстрастно себя,

      Остановится глухо дыханье.

      Лишь жена, беспокойно любя,

      Разгадает безвременно тайну.

      Мою руку к губам поднесет

      И утешит: «Нет благ без ущерба».

      …Будет также толпиться народ,

      Принеся Богу скорбную жертву.

      «Я в скудости природы разгадал…»

      Я в скудости природы разгадал

      Того, что в яви нет, от сглаза скрыто:

      Веселый облак, а за ним увал

      И ласково склоненная ракита,

      И тень ее, как лебедя крыло,

      Распластанное в трепетном бессилье.

      Все, что ушло, все сызнова пришло,

      Разведренно, молитвенно-всесильно.

      Я наслаждаюсь ясностью картин

      И восхожденьем собственного духа,

      И ощущением: я не один

      В пределах созерцания и слуха.

      Мое сознание охватывает свет

      До горизонта… и гораздо дальше,

      И где того, что здесь, возможно, нет,

      И тень ракиты вдаль крылом не машет.

      Я, затихая телом и душой,

      Возьму в ладонь земли комочек малый

      И в нем в тот миг узрею мир иной,

      Един, как я, он в космосе усталом.

      «Лист прилепился к окну…»

      Лист прилепился к окну,

      До смерти ветер измучил.

      Я не предался вину

      В этой раскованной буче.

      Я наклонился к огню,

      К теплой, душистой бумаге,

      К дивно проточному дню,

      К юности нежному благу.

      Струйки улыбчивых строк

      Льются из сердца наутро.

      Ожил нежданный листок

      И промелькнул перламутром.

      «Показалось. А может, привиделось…»

      Показалось. А может, привиделось.

      Или просто подумалось мне.

      Кто сроднился?

                        А кто-то обиделся?

      В буреломе ночном?

                                  В