МГБ. Вадим Гринёв

танки. Эльза, вы только посмотрите на карту! Где Лемберг, а где Харьков? И самолеты наши стали чаще сбивать эти русские! До Харькова теперь невозможно долететь!

      – Не говорите, Вильгельм! Это, наверное, конец нашй власти на Украине, раз началась такая неразбериха и паника! Берлин предложил эвакуировать из Лемберга всех немецких граждан! Все предприятия! Те, которые невозможно переправить, требуют взорвать. Хотят взорвать городскую электростанцию, управление губернаторства, почтамт, оперный театр и вокзал. Генрих думает, как перебраться от всего этого кошмара в маленький германский городок, не подверженный бомбежке союзников. Но я пока отказываюсь, – заключила Эльза и выразительно посмотрела на меня, ожидая моего мнения. Но, что я мог обещать этой влюбленной женщине в своего врага! Неужели, она ничего не подозревает и слепо доверяет мне? В сущности эта патриотка своей Германии неплохая христианка, как и многие истинно добропорядочные немцы, одураченные гитлеровской идеологией превосходства над другими нациями.

      Был только одинадцатый час вечера, а клуб почти опустел. Мы с Тиссеном попрощались с Бизанцем и вернулись в команду. Центр все настойчивее обсуждал с нами дальнейшую передислокацию команды. Свою разведывательную задачу мы выполнили. Центр получил подробные сведения о немецкой оборонительной системе в самом Лемберге и в области. В общих чертах мы сообщили и о пессимистических настроениях в гарнизонах галицких городов. Тему неукротимого наступления Советской армии на одном кабинетном обеде я затронул в разговоре с Бизанцем.

      – Господин полковник, неужели в нашей авиации перевелись ассы?

      – Что вы имеете ввиду?

      – Русские безнаказанно бомбят Лемберг!

      – С авиацией у нас сейчас проблемы. Мало того, что иностранные рабочие некачественно собирают самолеты, мы пилотов не успеваем подготавливать. Фронтовое командование часто стало использовать самолеты не по назначению.

      – Это как?

      – А так. Перевозят в Германию свое личное имущество. Оставим эти разговоры, гауптман, – Бизанц выразительно показал пальцем на репродуктор. – Вы лучше скажите, как у вас дела с подготовкой людей?

      – Уже не из кого готовить. В лагерях не осталось кадров. Новых русских военнопленных прибывает с каждой неделей все меньше.

      – Берите из местного населения.

      – Мы как-то отправили такую группу. Долго возились с ними и с минированием, и с парашютной подготовкой. Бестолковы и трусоваты. Так и не вышли на передачу. Видно, сразу сдались НКВД.

      – Да, в техническом отношении поляки более подготовлены. Но, они наши враги. Среди ваших выпускников был хотя бы один поляк?

      – Может и был, но выдавал себя за украинца, чтобы вырваться из концлагеря.

      Когда мы вышли на улицу, Бизанц схватил меня своим цепким взглядом и прямо начал разговор:

      – Вы же умный человек, гауптман. Вы прошли Испанию, Францию, Польшу. Вы понимаете уже давно, что эта война в России проиграна нами начисто. Русские