Полнолуние для Магистра. Вероника Горбачева

архивы вместо исполнения непосредственных обязанностей. Вот и прекрасно. Зачем нам привлекать к делу посторонних, когда есть те, кто уже в курсе происходящего? Познакомьте меня с вашими родственниками. С их начальством я договорюсь сам. Мисс Лике – будем пока называть её так – в скором времени понадобится присмотр, поскольку я не уверен, что не появится новый Хаслам… Впрочем, если мы докажем, что прошлая личность угасла окончательно – думаю, необходимость в охране отпадёт.

      – Так вы полагаете, что она всё же…

      Уши молодого врача вдруг так и запылали. Он смущённо отвернулся.

      Магистр Рихард Нэш глянул на него из-под очков испытующее.

      – Повторю: мы должны убедить возможных наблюдателей, что прежняя личность – Ангелика Оулдридж или кто-то ещё, если наше предположение ошибочно – погибла окончательно. Вы меня поняли?

      Захария судорожно кивнул.

      – Он вообще… понятливый, – буркнул со своего места профессор.

      Глава 5

      Этот день выдался тягучее предыдущих: длился, длился и всё никак не мог перевалить за середину. И вроде бы всё вокруг свершалось по давно установленному распорядку… Лика помнила себя лишь несколько суток, но это не мешало ей понимать, что если события чётко и аккуратно повторяются изо дня в день – подъём, утренние процедуры, визит врача, завтрак, прогулка, занятия, и так далее – и всё это происходит без спешки и суеты, а на лицах окружающих постоянно читается: «Так и надо; что там у нас дальше?» – то, скорее всего, завтра всё повторится, и послезавтра, и послепослезавтра… Распорядок. Обыденность…

      Но сегодня на постных физиономиях сестёр отпечаталось нечто новое: страх. Точнее, тень страха, его отражение, будто случилось нечто ужасное, но не с ними, а с кем-то ещё, не коснулось, а прошло мимо…

      Не сразу, но Лика подобрала подходящее сравнение. Все они – и дежурные сёстры, и опекавшая её Эмилия, и пожилой санитар из скорбного корпуса, проходивший мимо флигеля и вдруг задержавшийся взглядом на её окнах; и даже профессор с молодым красивым помощником – будто бы видели во сне кошмар, каждый – свой. А теперь пытаются забыть, да не выходит.

      Она так и не узнала, что её страшный сон оказался вовсе не сном.

      Но день шёл наперекосяк.

      Самое обидное, что не удались занятия с сестрой Эмилией. Читалось нынче плохо: Ликина голова вдруг стала, словно сито, сквозь которое, не удерживаясь, так и сыпались крупинки мыслей. Поучительные рассказы из детской книжки казались наивными и глупыми. Прочитанный из «Воспоминаний Цезаря» отрывок – ненужным. К чему ей сейчас рассуждения государя, жившего сотни лет назад, когда сегодняшний день вываливает свои собственные загадки? Попытка монахини перевести расспросы о возможном недорогом жилье на бессмысленное обсуждение погоды вызвала лёгкое раздражение. Не отсиживаться же ей в этом флигеле всю оставшуюся жизнь, как улитке в раковине, рано или поздно придётся выходить в Большой Мир, и хорошо бы узнать заранее,