Солдат: Солдат. Превратности судьбы. Возвращение. Виктор Мишин

Твою дивизию, это еще что такое? Чуть не на голову мне валятся куски выбитых кирпичей. Со стороны ведущих огонь бойцов моей роты хлопает выстрел из пушки. За ним второй. Блин, где Нечаев орудие-то отхватил? С той стороны, где у фрицев стояли их орудия, грохают два выстрела подряд, да, ребяткам нашим наверняка сейчас прилетит. Зажигаю шнур и, привстав, чтобы уже не ползти, а бежать, хоть и согнувшись в три погибели, перебегаю ко второй закладке и зажигаю второй шнур. Этот уже чуть короче, саперы объяснили, как мне синхронизировать взрыв. Конечно, абсолютно одновременного не получится, но должно грохнуть с минимальной разницей. Проделываю с оставшимися двумя закладками то же самое и влетаю в траншею. Ребята не ушли, ждут меня. Увидев, как машу им руками, парни разворачиваются и «делают ноги». По подсчетам тех же саперов понимаю, что первая закладка вот-вот рванет.

      Едва успев выскочить из траншеи и укрыться за углом пустого разбитого дома, звучит охрененный грохот и появляется вспышка. Ой блин, даже земелька под нами задрожала. Грохает второй раз и тут же почти слившиеся вместе третий и четвертый. Выстрелов уже не слыхать, но сквозь грохот разваливающегося дома до меня вдруг доносится глухое «Ура!».

      Вот ведь не сидится им на жопе ровно, уже ведь побежали!

      – Ну чего, мужики, пойдем и мы? – дёргаю затвор ППШ и устремляюсь обратно к немецкой траншее. Нырнув вниз, поднимаю голову над бруствером и вижу, как бежит в атаку наша рота.

      «Ну, Нечаев, ну чудила на букву “М”. Я понимаю, что нет ответного огня, но на хрена “ура” кричать, чтобы незаметней было?»

      Пока отдыхали вчера вечером, я освоил МГ-34, просто повертел, конечно, изучив, как менять ленту и ствол, на всякий случай, поэтому навыки сейчас пригодились. Взрывной волной пулемет, что стоял на бруствере, скинуло вниз в окоп. Подняв и сбив с него землю, тяжелый, зараза, вроде ничего на вид, проверил ленту, оказалась почти полная. А тут ведь не банка на пятьдесят или сто патронов, тут короб прицеплен, в нем всяко поболее сотни будет, все двести наверняка. Дергаю спуск, пулемет хлопает очередью патрона на три-четыре, киваю сам себе и направляюсь в сторону пролома в стене. Один из моих бойцов остается в траншее, наблюдать будет, вдруг фрицы из своего тыла в обход полезут. Боец по фамилии Нурзаев сдвигает резко в сторону ширму и отскакивает в сторону. Стоя на колене, целюсь в проем. Темно, ни фига не вижу, а хрен с ним, стрельба-то и так звучит со всех сторон, посылаю короткую очередь внутрь, ответа нет. Нурзаев заходит первым, через секунду машет рукой. Идем с еще одним бойцом, Коротченко вроде его фамилия, по следам вошедшего. Глаза начинают привыкать, но все равно в темноте будет хреново, один выстрел – и мы слепые. Трофейный фонарик, лежащий в кармане, выскакивает мне в руку. Осматриваемся.

      – Нурзаев, держи фонарь, – передаю я идущему первым не то абхазцу, не то осетину, – свети. – Я-то с пулеметом, дури в нем поболее будет, чем у «папаши», а главное патронов больше. Продолжаем путь. Как уже имел возможность ощутить все прелести