Вторая попытка. Владимир Хачатуров

у которого нравственные ориентиры как раз определенны и незыблемы: золотая медаль – красный диплом – кандидатский минимум – докторская диссертация – профессорско-преподавательский состав – международные симпозиумы – научные работы – Госпремия – атараксическая старость – склероз – маразм – сердечная недостаточность – преждевременная кончина на 91-м году жизни – барельеф над входом в нашу школу: здесь учился, но, слава Богу, не жил выдающийся пестиклюб и тычинковед Седрак Амазаспович Асатурян…

      – Вай-вай-вай! Аман-аман-аман! – запричитал профессиональной плакальщицей Гасамыч, припав мокрой щекой к плечу отбивающегося от посмертных почестей Седрака. – Бедный Сето! И ста лет не протянул, совсем молодой помер! Вай-вай-вай! Քոռանամ ես[25]…

      – Я не Амазаспович!

      – Первая парта, прекратить истерику! – прикрикнула на всякий случай Антилопа.

      – Надеюсь, Чудик, теперь тебе ясно, что ты совершенно зря обозвал нашего Нобелевского лауреата отморозком?

      – Теперь ясно, – кивнул повинной головой Ваграмян, однако тут же вернул ей прежнюю осанку гордого любопытства: – А как надо было?

      – А надо было подойти к нему и в ножки ему поклониться, как старец Зосима будущим страданиям Дмитрия Карамазова. Хотя, разумеется, страдания Мити Карамазова не идут ни в какое сравнение с теми, что ожидают нашего Седрака…

      – Вилена Акоповна, – попросил совершенно присмиревший, вставший на путь исправления и нравственного самосовершенствования Чудик Ваграмян. – Можно выйти, Асатуряну в ножки поклониться?

      – И мне!

      – И я хочу будущим страданиям Нобелевского лауреата…

      – А коллективные заявки принимаются?

      – Седрак, ты хоть ноги сегодня мыл?

      – А ну все замолчали! Тихо, я сказала! Опять тебя, Брамфатуров, в литературу завернуло! Но я не Эмма Вардановна, мне мой предмет дороже! Или ты сейчас же, немедленно отвечаешь, что такое…

      – Аденозинтрифосфорная кислота?.. Синтез биомолекул?..

      – Нет, – удивленно протянула биологичка, однако тут же взяла себя в руки. – Нет, отвечаешь, что такое мейоз…

      – О Господи, всего-то? – обрадовался Брамфатуров. – Отвечаю немедленно, безотлагательно, тотчас: мейоз – это период созревания, в котором, как и в митозе, выделяют четыре, следующие друг за другом фазы: прафазу, метафазу, анафазу…

      – И фас на колбас! – вдруг разродился каламбуром позабытый всеми Ерем Никополян. Между прочим, к всеобщему восторгу заскучавших от обилия научной терминологии учащихся масс.

      Расплата последовала незамедлительно. И была она жестокой. Любое искусство требует жертв. Но искусство острословия требует их в неограниченных количествах.

      – Никополян, вон из класса!

      – Иду, уже иду, Вилена Акоповна, только двойку не ставьте!..

      – Вот как раз двойку я тебе и поставлю, если не скажешь как называется последняя стадия мейоза… Всем молчать! Ни звука! Подсказчику – три двойки! Я не шучу!

      Поскольку Ерем был от рождения косоглаз, точно определить

25

Ослепнуть мне (армян.).