Рассекающий пенные гребни. Владислав Крапивин

разморенный солнцем час на дворе должна была стоять сонная тишина. А тут – нате вам:

      – Чудовище! Анаконда! Ну, где ты?!

      Из-за стеклянной звякнувшей двери возникла Анка. С закутанной в полотенце головой (наверно, снова красила волосы).

      – Осище, ты опять дразнишься! Я скажу маме!..

      – Держи! – Оська метнул вверх увесистый школьный рюкзачок (кепка при этом все-таки упала). Анке куда деваться-то – поймала “посылку”.

      – Осина ненормальная! Я все равно скажу ма…

      – Скажи, что я в редакцию, а потом в порт! – Он подхватил бейсболку и замелькал навечно загорелыми икрами и локтями.

      – Стой! Почему ты не в школе?! У вас же контрольная! Я скажу ма…

      – Отменили! – донеслось из-под арки вместе с убегающим щелканьем сандалий.

      Контрольную и правда отменили. Только не для всех, а для Оськи.

      Когда на доске были написаны оба варианта с примерами и задачами, математичка Роза-Угроза вдруг скандально заявила:

      – Чалка! Еще решать не начали, а ты уже пытаешься списать у соседа!

      Чалка – это Оськина фамилия.

      – Чего я пытаюсь списать! У него же другой вариант!

      – Значит, пялишь глаза через проход в тетрадку Юхновской!

      – Чего пялить, если у нее еще ни цифры не написано! – возмутился Оська. Хотя возмущаться, когда говоришь с Розой-Угрозой – себе дороже.

      – Еще и хамишь! Встань сейчас же!

      “Наверно, с утра полаялась с мужем”, – подумал Оська. И, видимо, эта мысль прочиталась у него на лице.

      – Ты что-то умничать стал последнее время…

      Оську опять дернуло за язык:

      – А вам только дураки нравятся, да?..

      – Что-о?.. А гуляй-ка ты, друг любезный, из класса. Отправляйся к завучу и скажи, что я сняла тебя с контрольной за подглядывание в чужие тетради. А я постараюсь, чтобы эту контрольную ты писал осенью!

      “Ага, в другом пространстве”, – буркнул под нос Оська. И, уходя, довольно крепко закрыл за собой дверь.

      Но в коридоре он сразу остыл. Обида еще булькала в нем, но уже не злостью, а слезами. Не хватало ему переэкзаменовки! И главное – за что?!

      “Вот пойду к Ховрину и расскажу про все! Пусть напишет статью про издевательства над учениками! Или сам напишу…”

      Но сначала надо было идти к школьному начальству.

      К завучу Оська не пошел. Не сумасшедший же! Еще не было случая, чтобы Муза Георгиевна (старшеклассники прозвали ее Медузой Горгоновной) защитила пятиклассника перед учителем. Оська зашагал к кабинету директора (и по пути старался распалить себя снова, хоть немного).

      Повезло: строгой секретарши в приемной не было, а директор был на месте. Но… там же сидела и Медуза!

      – Здрасте… – Оська сумрачно встал на пороге.

      – Ты почему входишь без стука! – Это, конечно, Горгоновна.

      – Я постучал…

      Директор – седой, тощий и утомленный жизнью – медленно посмотрел на мальчишку с мокрыми глазами.

      – Сядь вон там в уголке, остынь… А мы пока закончим разговор… Муза Георгиевна,