Шоколадная лавка в Париже. Дженни Т. Колган

протянула я. – Это что? Гадость какая!

      Фигура в ногах кровати снисходительно улыбнулась.

      – Уверяю, без этой трубки было бы еще гадостнее, – заметил мужской голос. – Через нее в ваш организм поступает обезболивающее и другие лекарства.

      – Что-то оно у вас слабовато поступает, – заметила я.

      Меня снова молнией пронзила боль: от пальцев левой ноги по всему телу.

      Тут я заметила другие трубки, причем некоторые из них выходили из мест, которые при папе лучше не упоминать, и притихла. До чего же странно я себя чувствовала!

      – Голова закружилась? – спросил любитель сидеть на моей кровати. – Это нормально.

      Мама все еще всхлипывала.

      – Мама, все хорошо.

      От ее ответа меня пробрала холодная дрожь.

      – Нет, милая. Что уж тут хорошего? Вообще ничего!

      Следующие несколько дней я засыпала ни с того ни с сего, в любое время. Доктор Эд – нет, серьезно, именно так он себя и называет, будто доктор из телепрограммы, – приходил и садился в ногах моей кровати. Другие врачи так не делали, а он сидел и смотрел мне в глаза – видно, очень старался общаться со мной как с человеком, а не как с пациенткой. Но мне больше нравился высокомерный консультант: он заходил раз в неделю, меня едва удостаивал взглядом и задавал своим студентам всякие каверзные вопросы.

      Но благодаря дружеским беседам с доктором Эдом постепенно я начала припоминать, что же все-таки со мной стряслось. Я поскользнулась на фабрике. Сотрудники сразу оживились: вдруг администрация нарушила технику безопасности и все мы вот-вот станем миллионерами? Но оказалось, вина целиком и полностью моя. День выдался не по-весеннему жаркий, и я решила выгулять новые туфли. Выяснилось, что для хождения по фабричным полам они, увы, не приспособлены. Нога поехала, и меня непостижимым образом угораздило врезаться в лестницу возле чана и опрокинуть все: и лестницу, и чан. А потом меня привезли в больницу, и с тех пор я лежу здесь и болею.

      – На меня инфекция напала? – спросила я у доктора Эда. – Странное выражение – «инфекция напала». Как будто меня укусило какое-то насекомое.

      – Вроде того, – доктор улыбнулся.

      Зубы у него такие белые, что глаза слепят. Вряд ли это у него от природы. Наверное, и впрямь на телевидении работать собирается.

      – Но ваше насекомое, Анна, совсем маленькое: всего лишь крошечный паучок.

      – Пауки не насекомые, – проворчала я.

      – Ха-ха! Верно.

      Доктор Эд убрал волосы со лба.

      – Эти насекомые совсем малюсенькие. Даже если бы у меня на пальце их сидела тысяча штук, вы бы не разглядели. Вот какие они крошечные.

      Наверное, в моей медицинской карте опечатка: в графе «возраст», похоже, написано, что мне восемь, а не почти тридцать один.

      – Какая разница, большие они или маленькие? – пробормотала я. – Главное, что из-за них чувствую себя дерьмово.

      – Вот поэтому мы и бросили на борьбу с ними весь доступный арсенал! – возвестил доктор Эд.

      Ни