Ущелье дьявола. Александр Дюма

всю залпом. Затем, даже не дав себе времени перевести дух, ясно и отчетливо произнес:

      – Мошенник!

      – Хорошо! – похвалил его Самуил.

      Когда после этого героического подвига Трихтер пожелал сесть, то ему показалось, что стул стоит совсем не на том месте, где он на самом деле находился, и вследствие этого он растянулся прямо на полу во весь рост. Тогда взгляды присутствующих обратились на Фрессванста. Но увы! Тот был уже не в состоянии ответить на вызов противника. Он уселся на полу, прислонившись спиной к ножке стола, раскинув ноги в стороны и выпучив глаза. Дормаген кричал ему:

      – Ну что же ты! Ободрись! Твоя очередь!

      XV

      Победа одной каплинад восемью ведрами воды

      Фрессванст молчал, не реагируя на призывы наблюдателей, хотя, по-видимому, еще оставался в сознании. Дормаген решил прибегнуть к крайнему средству, которое дозволялось правилами «жидкой» дуэли. Он стал на колени около Фрессванста, наклонился к самому его уху и крикнул:

      – Эй, Фрессванст, Фрессванст! Ты меня слышишь?

      Фрессванст ответил ему едва уловимым кивком.

      – Слушай, Фрессванст! Сколько ударов шпагой получил великий Густав Адольф?

      Фрессванст, будучи не в силах говорить, один раз кивнул. Дормаген сделал знак одному из студентов. Тот вышел и вернулся с полным ведром воды. Дормаген вылил эту воду на голову Фрессванста. Тот, видимо, вовсе этого не заметил. Дормаген снова крикнул ему на ухо:

      – Сколько пуль попало в великого Густава Адольфа?

      Фрессванст дважды кивнул головой. На этот раз двое студентов вышли, принесли два ведра воды и вылили ее на голову Фрессванста. Но он даже не моргнул. Дормаген снова обратился к нему с вопросом:

      – Сколько пуль поразило великого Густава Адольфа?

      Фрессванст кивнул пять раз. Пятеро студентов принесли пять ведер воды и устроили охваченному летаргией пьянице настоящее наводнение. После восьмого ведра Фрессванст наконец состроил гримасу, которая наглядно свидетельствовала о том, что он начал приходить в себя. Дормаген быстро схватил бутылку можжевеловки и вставил ее в рот Фрессванста. Тот начал глотать дьявольскую жидкость, которая обожгла ему горло после ледяной ванны и заставила очнуться. Он оторвался от стола и, хотя его язык еле ворочался, все же выкрикнул одно слово:

      – Убийца!

      Тут он опять свалился, и на этот раз уже окончательно. Но все-таки Дормаген торжествовал.

      Трихтер лежал на полу пластом, полумертвый, бесчувственный ко всему и явно неспособный продолжать состязание.

      – Победа за нами! – заявил Дормаген.

      – Ты думаешь? – хмыкнул Самуил.

      Он подошел к своему фуксу и громким голосом окликнул его. Трихтер остался глух. Обозлившийся Самуил пнул его ногой. Трихтер не подавал никаких признаков жизни. Самуил жестоко встряхнул его. Но и это не принесло пользы. Самуил схватил со стола бутылку, такую же, какую выпил Фрессванст. Только в ней была не можжевеловка, а киршвассер