Девственная любовница. Между «Жюстиной» и «Лолитой». Аноним

отношение к этому рассказу о грехе.

      Ещё в 1880 году я познакомился с молоденькой девушкой шестнадцати с половиной лет, которая брала уроки в Консерватории, намереваясь сделать сцену своей профессией. Она была божественно хороша собой: белокурая, с голубыми глазами; пряменькая, как дротик, она обладала фигурой, скопировать которую её всю жизнь умоляли скульпторы. Я полюбил её, мою первую Лилиан, и когда она невинно ответила на мое чувство, стыдно сказать, воспользовался тем влиянием, которое, как я знал, оказывал на девушку, и грубо её изнасиловал.

      Поднявшись с кушетки, на которой лежала в обмороке моя любовь, лишившаяся чувств от боли и ещё не отдававшая себе отчета в том, что я с ней сделал, я механически подошел к зеркалу и уставился на свое отражение. Я не узнавал себя. Лицо мое приобрело мертвенно-бледный оттенок, губы стали белыми и холодными, зубы стучали. Теперь, когда моя животная страсть была утолена, я весь дрожал, а по щекам стекали две большие слезы.

      Я и в самом деле чувствовал себя убийцей. Я торжественно поклялся никогда больше, проживи я хоть сто лет, не обманывать податливую нежность девственницы.

      Теперь вы знаете причину того, почему я с таким уважением отнесся к дочери моего друга. Тайну эту я никогда не предавал огласке. Я никогда не открывал её мисс Арвель. Она не знает об этом сейчас и не узнает до тех пор, пока не прочтет эту книгу.

      Моя Лилиан простила меня, потому что любила. Наше взаимное чувство крепло, и, в конце концов, стало ясно, что девушка не может без меня жить. При этом о своей любви не заявляла вслух ни одна из сторон. Естественно, мы постоянно тянулись друг к другу; и просто соединялись сердцами, душами и телами в божественном союзе полов. Говоря откровенно, вопроса денег между нами не возникало. Собственно, в то время у меня их и не было. Я был игроком. Когда наступала полоса везенья, я тратил золото, когда наоборот – урезал расходы и ждал, пока мне на пути вновь не повстречается слепая дама. Такова одна из причин того, почему я оставался холостяком. Я частенько представлял себя в союзе с эдакой юной девой из мира коммерции, привыкшей к купеческой строгости представителей её семейства. Я воображал, как после принятия окончательного решения, покупаю ей, например, пару брильянтовых сережек, а быть может, уже на следующий месяц отдаю их в залог из-за дичайшей нужды.

      Итак, в то время, когда я совратил Лилиан, мне улыбалась удача. Семья её была достаточно известной, однако отец слыл транжиром и спустил целое состояние, раньше времени вогнав в могилу жену. Эта женщина была святой и безропотно прощала свою заблудшую дочь, никогда не обделяя её материнской любовью и советом. Однако спустя несколько лет она скончалась.

      Как-то вечером Лилиан пришла ко мне в подавленном настроении, вся в синяках и кровоподтеках. О нашей интрижке узнали, и отец, напившись полынной водки, нещадно избил дочь. Он лягнул её так, что она повалилась на пол, прыгнул ей на грудь и вышвырнул вон.

      Я