Девственная любовница. Между «Жюстиной» и «Лолитой». Аноним

в Париже в следующий раз. Загляни ко мне хотя бы на минутку, как ты делала раньше, конечно, если хочешь со мной повидаться. Тем самым ты сделаешь мне приятное.

      В последний твой визит ты обнадежила меня, пообещав вскорости написать.

      Стоит ли говорить, что меня несколько задевает и огорчает твое молчание?

      Приезжай скорее, если можешь, или в любое удобное тебе время.

      Как бы то ни было, знай, что даже одна строчка от тебя способна скрасить уныние твоей преданной подруги.

Мэри

      Покончив с этим посланием, я получил следующее приглашение:

      Лилиан – Джеки

Сони-сюр-Марн, 13-е декабря, 1897

      Дорогой г-н С…

      Вы, должно быть, полагаете, что мы все вымерли. К счастью, это не так. Если мы и не написали Вам раньше, чтобы условиться о дне, когда Вы доставите нам удовольствие, составив компанию за ланчем, то лишь потому, что были крайне обеспокоены. Трое наших крошек были серьезно больны. Не знаем, удастся ли нам выходить сучку. Двое других чувствуют себя лучше. Мой Блэкамур, слава Богу, почти вне опасности. Не могли бы Вы пожаловать к нам в следующий четверг, 16-го? Мы рассчитываем на то, что вы проведете с нами весь день. Не приводите с собой никого из собак, даже Ваше сокровище – Смайка. Мы боимся, как бы чумка ни оказалась заразной. Будет очень жаль, если Ваши питомцы занедужат. Надеюсь, что Вы находитесь в добром здравии и что Ваше новое предприятие процветает.

      Предвкушаю радость увидеть Вас. Прошу принять заверения в моей искренней дружбе и поверить мне,

      Преданная Вам,

      Лилиан Арвель

      Все это было отпечатано на машинке, поскольку мисс Арвель запросто обращалась с «Ремингтоном» папá, однако к письму прилагался листок бумаги, на котором её рукой были написаны следующие слова:

      «Маленькая девочка честно признается своему папе, почему она не писала ему, хотя очень-очень хотела».

      16-е декабря, 1897

      Как ни напрягаю я теперь память, мне не удается припомнить ничего хоть сколько-нибудь важного во время того пребывания в Сони. Я присутствовал на ланче и не остался обедать.

      Девушка сторонилась меня. Вечером папá, Лилиан и я вышли на прогулку; я как сейчас вижу себя, заложившего руки без перчаток за спину и грустно переставляющего ноги. Лилиан, улучив момент, когда отец не видит её, вложила пальчики мне в ладонь.

      Я замедлил шаг и, когда её приемный отец оказался впереди, шепнул:

      – Между нами уже все кончено?

      – Да! – смеясь, ответила она.

      Я поспешил отойти от неё. Она бросилась следом, повторяя:

      – Нет, нет!

      В это мгновение к нам присоединился отец, и я больше не мог общаться с Лилиан в открытую. Когда я отправлялся на станцию, сопровождаемый хозяином, она вышла пожелать мне счастливого пути и крикнула, подчеркивая глубинный смысл слов:

      – A bientot12.

      Её поведение показалось мне достаточно странным. И я начал обдумывать многое из того, на что

12

A bientot /фр./ – До скорого свидания