Чечня и Кавказ: этюды, заметки из прошлого. Муслим Махмедгириевич Мурдалов

занятием.

      Оттого-то истинные последователи тарыката не пользовались в Дагестане особою популярностию. Правда, их уважали как людей, ведущих богоугодную жизнь, как ученых, постигших сферу религиозных истин, но считали их людьми совершенно бесполезными, лентяями и отчасти трусами. Истинное учение тарыката прямо противоречило воинственным наклонностям независимого дагестанского народа, и в особенности его предводителей, а потому последние смотрели недоброжелательно на проповедников тарыката, как на личных своих врагов и людей, отвлекающих от их воинственных знамен целые сотни способных людей. Отсутствие грамотности и знаний делало народ слепым орудием проповедников религии, которые успели развить в муридах религиозный фанатизм, появляющийся всегда там, где люди не имеют точного и определенного понятия о своей религии.

      Чтобы поднять еще более муридизм в глазах народа, Шамиль установил особые правила, по которым весь народ носил чалмы, как символ муридизма: муллы носили зеленые чалмы; наибы, управлявшие обществами – желтые; сотенные начальники – пестрые; чауши (глашатаи) – красные; гаджи, или лица, бывшие в Мекке – коричневые; палачи и фискалы – черные, а все остальные жители – белые.

      С покорением Чечни и Дагестана, русское правительство разрешило носить чалмы только тем, кто был в Мекке. Эти наружные признаки, служившие, так сказать, вывескою степени религиозности каждого из подвластных Шамиля, не делали их, по убеждению, истинными мусульманами. Как чеченцы, так и жители Дагестана, о которых сказано ниже, учение пророка и слова корана далеко не соблюдали во всей точности. Только самые ярые Муриды строго держались внешней и обрядовой стороны учения; остальное население даже и в этом не следовало их примеру. Само чеченское духовенство готово было толковать коран и вкривь, и вкось. Если мулла видел легкий способ поживиться на счет суеверия его духовного сына, то он считал возможным такие вещи, которые вчера признавал святотатственными, или, по крайней мере, противными действию истинного мусульманина. Мусульманскому духовенству, по смыслу самого корана, предоставлено не только высокое значение и почетное место в обществе, но даже и власть гражданская, дающая им средство иметь большое значение в общественном управлении.

      Верховный правитель многих мусульманских народов, есть вместе с тем и глава духовенства. По завещанию Магомета, суд и расправа между правоверными должны производиться по шариату, т. е. согласно тех правил и постановлений, которые изложены в коране, на всевозможные случаи преступлений. Толкователем этих постановлений было духовенство, производившее это разбирательство и постановлявшее приговор. Отсюда и происходило то значение и важность, которым пользовалось и пользуется везде магометанское духовенство, стоящее, по своему образованию, выше всех классов народа. Это последнее преимущество дает ему могущественное средство