Темь. В поисках истины. Игорь Николаевич Киселев

не сразу. Охранявший вход верзила с безмятежным отсутствием мысли на челе заявил было: «Сегодня частная вечеринка», но Никитич небрежно махнул рукой, и тот угодливо распахнул перед ним двери:

      – Прошу, прошу, Какий Какиевич, сегодня все свои.

      Чуть погодя Леха яростно шипел: «Ты под кого закосил, Никитич? Какого Каку?», на что тот ответствовал солидно: «Под начальника, конечно. Ну, может, депутата. Или губернатора. Какая разница-то? Все они для сего охранителя каки. Откель мне знать, что он в своей головенке сообразил?».

      Дальнейшее вызывало у Никитича только гневные междометия. Вечеринка действительно была частная и очень откровенная. Во всяком случае, когда какой-то пузан с физиономией, виденной Лехой где-то на предвыборном плакате, пытался с помощью икры художественно татуировать обнаженную известную труженицу телесериалов, взгромоздив ее на один из столиков, энтузиазма это у домового не вызвало, чего нельзя было сказать об остальной публике. В большом зале на эстраде упражнялись в терзании слуха публики чахлые молодые люди в ковбойских сапогах, разукрашенные мертвенной синевой. Впрочем, публике было не до них: потная толпа скороспелых знаменитостей, бизнесменов, политиков, бандитов и просто странных личностей, подсвечиваемая лазерными бликами, качалась из зала в зал в поисках развлечений и острых ощущений. В туалетах радостно совокуплялись, усеивая пол презервативами.

      Бумажник обозленного Никитича стремительно пустел в полном соответствии с уровнем местных цен и потребляемого Лехой пива. К тому же Мавруша, попривыкнув к особенностям отдыха питерского бомонда, перестала держаться за рукав Никитича, шарахаться от игривых подмигиваний томных мальчиков («Любители старины», – нетактично ворчал на этот счет Леха) и возымела интерес к французскому шампанскому, спарже, осетрине и прочим интересным вещам. Никитич понемногу зверел, но целеустремленного деда не оставляла надежда отведать хваленой грибной настойки.

      – Где твои поганки? – орал он то на Леху, то на проносящегося мимо ошалелого официанта. – А мухоморы где? – но грохот из динамиков и жизнерадостные вопли толпы мешали ему достучаться до истины.

      Ситуацию помог разрулить неожиданный знакомый деда, возникший из дымного сумрака и оказавшийся, к изумлению Никитича, совладельцем «Поганок».

      – Я-то думал, – объяснял потом Антону дед, – что живет этот Козюкевич тихо и спокойно, вампирит на долю малую, а он, гляди-ка, развернулся, отъелся, ровно генерал какой… Брюхо – точно генеральское! Только вот зенки почему-то теперь в разные стороны съехали.

      Как выяснилось, был Козюкевич рядовым затрапезным вампиром, побирался по притонам бомжей, и, судя по всему, недолго ему оставалось до того, чтобы вообще стать бесплотной тенью. Но, как видно, кому-то очень услужил он, если сейчас в качестве хозяина элитарного клуба предложил Никитичу грибную настойку собственного изготовления.

      – «Я имел удовольствие лично и с трепетом собирать этот бесценный продукт вот этими мозолистыми