Туманные тёмные тропы. Константин Бояндин

пояс, что-то вроде верхней части тефана – широкая полоса ткани. Раздеваться дальше пояса нельзя даже на пляже.

      – А мне нравится! Я видела туристов в чём-то таком, мы даже смеялись, сто одёжек в такую жару! А в нём удобно. – Тевейра смотрелась в зеркало, поворачиваясь так и сяк. – А вам? Вам удобно? Доктор, ну не переживайте, не пропадут ваши вещи! – Она не иронизировала. А вот Мерона не пропускала случая пройтись по «нежной привязанности к барахлу». – Сейчас отдохнём, приедем и заберём всё.

      – Боюсь, что нескоро. – И Майер пояснил ей, что к чему. Тевейра пришла в восторг.

      – У нас время есть?! Давайте тут останемся до завтра! Вот прямо тут, а? Тут так всё запросто, и столько людей! Главное, что у мамы всё хорошо, и что она знает, что у нас хорошо.

      Майер медлил с ответом. Хотелось ответить «да», но его тяготили разные мысли, и самая неприятная была: «Кто за ней охотится?».

      – Мама о чём вас просила? – Тевейра понизила голос, взяв его за руки. – Сидеть тихо, да? Мы будем сидеть очень тихо! Я чую неприятности, и вы тоже, да? Вот и скажите, нам сейчас нужно куда-то бежать и прятаться?

      – Нет, – признал Майер. Шестое чувство, или что там живёт пониже спины, не подводило никого из их «шайки», как назвала её когда-то Мерона. То, что ему теперь первым делом приходила на ум Мерона, Майер уже не удивлялся.

      – Не нужно. – Тевейра улыбнулась ему. – Нет, целовать не буду, даже не просите. Вечером, и только если заслужите!

      – И как заслужить?

      – Вот сами и думайте! Всё. – Она перестала дурачиться, и стала ещё привлекательнее. Такая задумчивая, тихая. Мерона отличалась, она никогда не была застенчивой. А Тевейра иногда кажется очень застенчивой и очень-очень ранимой. Хотя язычок у неё такой острый, и ужалит не задумываясь.

      – Айри, она там, и ей сейчас гораздо лучше. – Тевейра прижалась к его груди. – Она не думает о том, что мы с вами вместе. Правда. А я здесь, и с вами. Почему я всегда должна напоминать об этом?! – Она отступила и с размаху ударила его в грудь кулаками. – Я всё время знала, когда вы думали обо мне. А она знает, когда вы думаете о ней. Отстаньте, – не позволила обнять себя. – Вы не со мной сейчас. А я не игрушка! Только попробуйте обидеться!

      Майер отошёл к окну «примерочной». Им дали пустующий кабинет, чтобы они могли переодеться и привести себя в порядок.

      – Вы так свободно говорите по-тегарски. – Доктор обернулся. Мерона уже бы… Стоп! Хватит! – Я вот читаю свободно, а говорю ужасно, так мне сказали.

      – Я знаю шесть языков, – улыбнулась Тевейра. – Я вообще столько всего выучила, до сих пор не пойму, зачем.

      Мама её очень отговаривала, когда Тевейра сама попросилась в Aenin Rinen. «Пока ты не встретила свою первую луну, – такая отговорка была у мамы, – ты ещё маленькая обсуждать это». Но дочери она особенно доверяла и часто беседовала с другими своими воспитанниками-детьми у себя дома. И все они подружились с Тевейрой, ведь маленькая девочка умела слушать и быть тактичной. И не сплетничала, хотя держать в себе