Туманные тёмные тропы. Константин Бояндин

сидит верхом на его груди, прижимая плечи доктора к дивану, гневная и мрачная.

      – Я одна! Я одна такая! – Глаза её наполнились слезами. – Я бы ударила вас, но вам это нравится! Когда женщины дают вам пощёчины!

      – Простите, Тевейра. – Майер на миг растерялся. – Я больше не буду.

      Она долго смотрела ему в глаза, кивнула и отодвинулась. Уселась и мрачно уставилась в пространство.

      – Будете, – возразила она хмуро. Майер не без труда уселся, пододвинулся, взял её за руку. Девушка молча освободилась, продолжая смотреть в сторону, насупившись. И Майер неожиданно почуял. И улыбнулся.

      – Перестаньте, Тевейра. – Он снова взял её за руку. – Ну в самом деле! Не притворяйтесь!

      Она расхохоталась, и снова повалила его на спину («Какая она сильная», – подумал доктор), склонилась над ним. В её взгляде читалось обожание.

      – Здорово! Нет, правда! Вчера вы почти совсем ничего не чувствовали! Только не говорите так больше!

      – Не буду, – снова пообещал доктор, и Тевейра обняла его, прижалась к плечу.

      – Молчите, – велела она. – Я знаю, что вы хотите сказать. «Тевейра, что мне теперь делать? Как же мы будем жить втроём? Что будет завтра?» Вы маму замучили такими вопросами. А я не позволю!

      – Вы меня пугаете, – признался Майер, вновь растерявшись.

      – Знаю. Простите меня! Я так рада, что вы рядом… – И она уткнулась лицом в его грудь. – Не рассказывайте ничего. Ни сегодня вечером, ни завтра. Я буду рассказывать, да?

      – Да. Я хочу слышать ваш голос.

      – Да-да. А теперь молчите! Просто лежите и слушайте Лес.

      – Вейри? – позвал доктор минут через тридцать. Закат надвигался, а вместе с ним приходили сумрак и прохлада. – Может, перебраться в палатку? Вы как, не проголодались?

      – Ой, нет, я наелась на неделю! – Она уселась. – Приготовьте пока всё в палатке, а я вам ужин сделаю. Не спорьте! Вы же хотите есть!

      * * *

      «Как всё изменилось, – подумал доктор. – Тогда мы даже в броневике побоялись бы оставаться в Лесу. Только в воздухе, да повыше, да под силовыми полями. А сейчас – сейчас никакой опасности. Даже намёка». Лес принял людей, и только Умнику мерещится что-то неладное. По словам Рони, Умник постоянно говорит, обиняками да полунамёками – что-то будет, это спокойствие кажущееся.

      – Здорово, да? – Тевейра зажгла лампу. – Переодеться?

      – Что, простите?

      – Переодеться для вас?

      Он понял, о чём она, и ему стало нехорошо. Нет, наоборот, стало настолько хорошо…

      – Да. – Он смотрел в её глаза, и она не отводила взгляда, и улыбалась. Палатку уместнее назвать домом – настолько она высока и просторна. Или крепостью – её хрупкость обманчива: когда включена защита, не взрежешь и не сомнёшь, не каждое оружие возьмёт. Армейская. Оставил себе на память. Правда, именно в ней его и сцапал пожиратель…

      – Майер, – позвала она. – Только я и вы, да?

      – Да, – потёр он лоб. – Простите. Только я и вы.

      Он смотрел, как она переодевается, знает ведь, что делает, она вгоняла его