Комната в гостинице «Летучий дракон»; Дядюшка Сайлас. Джозеф ле Фаню

изображение красного геральдического журавля.

      – Очень красивый герб, – заметил я. – Наверно, принадлежит знатному роду.

      Лакей поглядел на меня, опустил ключик в карман и ответил, слегка наклонив голову и улыбаясь немного насмешливо:

      – Вы вольны делать свои заключения.

      Ничуть не смущаясь, я немедленно употребил дозу того средства, которое благотворно влияет на язык – развязывает его, я имею в виду. Лакей сначала взглянул на луидор, который оказался у него в руке, а потом с непритворным изумлением уставился на меня:

      – Вы щедры, сударь.

      – Не стоит об этом… Что за господа приехали в этой карете? Помните, я и мой слуга помогли вам поднять лошадей?

      – Он граф, а ее мы называем графиней, хотя я не знаю, жена ли она ему, может статься, она его дочь.

      – Где они живут?

      – Клянусь честью, сударь, понятия не имею.

      – Не знаешь, где живет твой хозяин?! Но наверняка тебе известно о нем хоть что-нибудь, кроме его имени?

      – И говорить не стоит – так мало, сударь. Видите ли, меня наняли в Брюсселе в самый день отъезда. Мой товарищ, Пикар, камердинер графа, тот много лет был у него в услужении и знает все, но он вечно молчит, рот раскрывает, только чтобы передать приказания. От него я ничего не смог добиться. Однако мы едем в Париж, и там я скоро все выведаю. В настоящую минуту я знаю не больше вас, сударь.

      – А где Пикар?

      – Пошел к точильщику наточить бритву. Не думаю, что он проронит лишнее слово.

      Это была скудная жатва за мой золотой посев. По-видимому, лакей говорил правду, он выдал бы все семейные тайны, если бы знал их. Вежливо простившись с ним, я вернулся в свой номер и, не теряя времени, позвал камердинера. Хоть я привез его с собой из Англии, родом он был француз – ловкий малый, сметливый, поворотливый и, конечно, посвященный во все хитрости и уловки своих соотечественников.

      – Сен-Клер, затвори за собой дверь и подойди сюда. Я не успокоюсь, пока не узнаю чего-нибудь про знатных господ, занявших комнаты подо мной. Вот тебе пятнадцать франков, отыщи слуг, которым мы помогли сегодня на дороге, пригласи их поужинать вместе с тобой и потом явись ко мне с подробным отчетом обо всем, что касается их господ. Сейчас я говорил с одним из них, ему ничего не известно, о чем он откровенно заявил. Другой, имя которого я забыл, – камердинер волнующего меня господина и знает про него все. Именно его ты и должен расспросить. Конечно, я интересуюсь почтенным стариком, вовсе не его молодой спутницей – ты понимаешь? Ступай же и устрой это дело! А затем тотчас возвращайся ко мне со всеми подробностями, которые могут представлять для меня интерес.

      Подобное поручение вполне согласовывалось со вкусами и наклонностями моего достойного Сен-Клера. Вероятно, вы уже заметили, что я привык обращаться с ним с той фамильярностью, которая встречается в старых французских комедиях между хозяином и слугой. Я уверен, что он посмеивался надо мной исподтишка, но в остальном был безукоризненно вежлив и почтителен. Кивнув