Лунный камень. Уилки Коллинз

происходит в неизведанной глубине, заставляя всю их поверхность дрожать самым странным образом, что, видимо, и заставило местных жителей дать им название зыбучих. Летом и зимой, когда прилив задевает пески, море, словно оставляя волны на насыпи, катит их, бесшумно вздымаясь. Уединенное и страшное место, уверяю вас. Ни одна лодка не осмеливается входить в эту бухту. Дети из нашей рыбачьей деревни Коббс-Голь, никогда не ходят сюда играть. Даже птицы, как мне кажется, облетают стороной зыбучие пески. Тем не менее это было любимое местечко Розанны Спирман. Туда-то я и направился, чтобы позвать девушку обедать.

      Когда я вышел по песчаным холмам к берегу, то увидел ее в маленькой соломенной шляпке и простом сером манто, которое она всегда носит, чтобы скрыть свое уродство (одно плечо у нее выше другого). Она сидела одна и смотрела на море и на пески. Заметив меня, Розанна вздрогнула от неожиданности.

      – Вы опоздали к обеду, Розанна, и я пришел за вами, – обратился я к ней.

      – Вы очень добры, мистер Беттередж, но я не хочу сегодня обедать, позвольте мне подольше посидеть здесь.

      – Почему вы любите бывать здесь? – спросил я. – Что заставляет вас постоянно приходить в это печальное место?

      – Меня тянет сюда, – ответила девушка, выводя пальцем фигуры на песке, – Я стараюсь не приходить сюда, но не могу. Иногда, – прибавила она тихим голосом, как бы пугаясь своей собственной фантазии, – мистер Беттередж, мне кажется, что могила ждет меня здесь.

      – Вас ждет жареная баранина и пудинг с салом! – воскликнул я. – Ступайте обедать сейчас же!

      Я говорил строго, негодуя на то, что двадцатипятилетняя женщина говорит о смерти, но она как будто не слышала моих слов.

      – Посмотрите! – продолжала она. – Вам не страшно? Я видела это раз двадцать, но зрелище завораживает меня снова и снова.

      Я взглянул туда, куда она указывала. Начался отлив, и страшный песок зашевелился. Его широкая коричневая поверхность медленно поднялась, а потом вся задрожала.

      – Знаете, что мне это напоминает? – спросила Розанна, схватив меня за плечо. – Будто сотня людей задыхается под этим песком – все силятся выбраться из него, но опускаются все глубже и глубже.

      Что за сумасбродные речи! Ответ – довольно резкий, но только для пользы бедной девушки, уверяю вас, – уже вертелся у меня на языке, когда меня вдруг кто-то окликнул.

      – Беттередж! Где вы?

      – Здесь! – отозвался я, не понимая, кто бы это мог быть.

      Розанна вскочила и посмотрела в ту сторону, откуда доносился голос. В следующий миг лицо ее покрылось таким прекрасным румянцем, какого я никогда не замечал у нее прежде. Обернувшись, я увидел молодого человека, который направлялся к нам от холмов. Глаза его блестели, он был в добротном сером костюме, в таких же перчатках и шляпе, с розаном в петлице и с такой улыбкой на лице, которая могла заставить улыбнуться в ответ даже зыбучие пески. Юноша прыгнул на песок, схватил меня за шею, по иностранному обычаю, и так крепко обнял, что я чуть не испустил дух.

      Господи,