Лунный камень. Уилки Коллинз

о королевской фамилии, но уже через четверть часа после того, как мы зашли на кухню, добрая миссис Йолланд была убеждена, что она беседует с лучшим другом Розанны.

      Будучи твердо уверенным в том, что пристав зря тратит время, я сидел и слушал их разговор почти так, как прежде слушал в театре актеров. Знаменитый Кефф демонстрировал удивительное терпение, пытая счастье, производя выстрел за выстрелом, так сказать, наудачу, авось попадет. Все к чести Розанны, ничего ей во вред – вот чем это закончилось, как он ни старался. Последнюю попытку сыщик предпринял, когда мы, посмотрев на часы, уже собирались прощаться.

      – Доброго вам вечера! – сказал пристав. – И все же, несмотря на то что Розанна Спирман имеет искреннего доброжелателя в лице вашего покорного слуги, ей не следует оставаться на этом месте.

      – Господи! Да она же его оставляет! – вскрикнула миссис Йолланд.

      – Неужели? – удивился пристав, да и я навострил уши. – Что же с ней будет? У бедняжки ведь нет больше друзей, кроме вас и меня.

      – Есть! – возразила миссис Йолланд. – После сегодняшнего разговора на кухне с моей дочерью Люси и со мной Розанна попросила позволения пойти одной наверх, в комнату Люси. Это единственная комната в нашем доме, где есть чернила и перо. «Мне нужно написать письмо одному другу, – сказала она. – У нас в доме, где за мной подсматривают слуги, я этого сделать не могу». Кому это письмо было адресовано, я не знаю, но оно, должно быть, очень длинное, судя по тому, сколько времени она просидела над ним наверху. Когда Розанна спустилась, письма у нее в руках не было. Я предлагала ей почтовую марку, но она отказалась. Бедняжка немного скрытна, но у нее точно есть друг, к которому она очень скоро отправится.

      – Вы, должно быть, ошибаетесь насчет Розанны Спирман, – сказал я. – Если бы она хотела оставить место, то сообщила бы об этом мне.

      – Ошибаюсь? – вскрикнула миссис Йолланд. – Всего час тому назад она купила у меня несколько вещей в дорогу!

      Хозяйка взяла свечу и повела пристава в угол кухни. Там была навалена целая куча разных разностей, которые рыбак, ее муж, насобирал с потонувших кораблей и еще не успел распродать. Миссис Йолланд, погрузив руку в груду мусора, вынула оттуда старый японский оловянный ящичек с крышкой и кольцом, для того чтобы его можно было повесить. Такие ящички используются на кораблях, чтобы сохранять от сырости географические и морские карты.

      – Вот! – воскликнула она. – Когда Розанна пришла сюда сегодня, она купила точно такой же ящичек. Она еще сказала, что он очень пригодится для ее манжеток и воротничков, чтобы они не мялась в чемодане. Один шиллинг и девять пенсов, мистер Кефф.

      – Экая дешевизна! – проговорил пристав, тяжело вздохнув.

      Миссис Йолланд опять залезла в груду рухляди и на этот раз вытащила оттуда цепочку.

      – Взвесьте на руке, сэр, – обратилась она к приставу. – У нас было три таких, и две из них взяла Розанна. «Зачем вам, душечка, нужны такие цепочки?»