Лунный камень. Уилки Коллинз

влюбилась в мистера Фрэнклина Блэка.

      Пристав Кефф никогда не смеялся, и лишь в тех редких случаях, когда что-нибудь казалось ему забавным, уголки его губ немного приподнимались. Так произошло и теперь.

      – Уж лучше бы вы сказали, что она имела сумасбродство родиться безобразной, да к тому же служанкой, – заметил он. – Заинтересованность джентльменом с такой внешностью и такими манерами, как у мистера Фрэнклина, кажется мне не самой большой ее странностью. Однако я рад, что это загадочное обстоятельство прояснилось. Я сохраню это в тайне, мистер Беттередж, не беспокойтесь.

      Когда мы вернулись в дом, пристав попросил отвести ему особую комнату и прислать к нему слуг для допроса. Я предоставил мистеру Кеффу свою комнату, а потом созвал всех в переднюю. Пристав вызывал слуг по очереди. Отправившись в свою комнату, превратившуюся на время в зал суда, когда мистер Кефф закончил, я спросил, не будет ли каких-нибудь новых распоряжений.

      – Если Розанна Спирман попросит позволения выйти, – сказал пристав, – отпустите ее, но прежде дайте мне знать.

      Лучше мне было бы промолчать о Розанне и мистере Фрэнклине.

      – Надеюсь, что вы не считаете Розанну причастной к пропаже алмаза? – осмелился спросить я.

      Но я так и не получил ответа, потому что в следующий миг нас прервал стук в дверь: кухарка передавала мне, что у Розанны Спирман опять разболелась голова и что она просится подышать свежим воздухом. Как и просил мистер Кефф, я позволил девушке отлучиться.

      – Где у вас выходят слуги? – спросил он, когда кухарка ушла.

      Я указал ему черный ход.

      – Заприте дверь вашей комнаты, – распорядился пристав, – и если кто-нибудь спросит меня, скажите, что я там собираюсь с мыслями.

      Сказав это, мистер Кефф исчез. Было ясно, что его подозрения возбудили сведения, которые он почерпнул из допроса слуг в моей комнате. Дойдя до этих заключений, я случайно заглянул в людскую и, увидев, что там пьют чай, присоединился.

      Мои надежды найти в чайнике союзника оправдались. Менее чем через полчаса я знал столько же, сколько сам пристав. Ни горничная миледи, ни старшая служанка не поверили в болезнь Розанны. Эти две чертовки – я прошу прощения, но как еще можно назвать этих злых женщин? – в четверг после полудня несколько раз пробирались наверх и пробовали отворить дверь ее комнаты, но им это не удалось. Когда девушка спустилась к чаю, ее снова отослали в постель из-за плохого самочувствия. Тогда эти две чертовки опять попытались пробраться к бедняжке, но ее дверь по-прежнему была заперта. Заглянув в замочную скважину, они обнаружили ее заткнутой. Горничные заметили свет под ее дверью в полночь, а в четыре часа утра слышали треск огня (огонь в спальне служанки в июне!). Все это они сообщили приставу Кеффу, который отблагодарил их за желание помочь мрачной миной и подозрительным взглядом. Он ясно дал понять, что он не верит ни одной, ни другой. Так как я уже немного разбирался в уловках знаменитого сыщика, то догадался, что он только сделал вид, что не поверил, а на самом