Четыре всадника раздора. Татьяна Полякова

с нее глаз, точно вдруг окаменев, лицо кривилось от напряжения, и я вновь подумала: «Бедная женщина».

      Простилась с Василием Кузьмичом и поспешила на улицу, хотелось вдохнуть полной грудью холодный воздух.

      Застегивая на ходу куртку, я направилась вдоль площади, решив прогуляться. Мысленно я то и дело возвращалась к женщине в магазине.

      – Далась она тебе, – в досаде хмыкнула я. – Кстати, впереди зима, и не худо бы купить куртку потеплее.

      В этот момент я почувствовала взгляд и не спеша повернулась. Я была почти уверена, что увижу за спиной ту самую женщину. Но интуиция подвела. Среди прохожих ее не было. Я шарила взглядом в толпе, пока не заметила машину, припаркованную в нескольких метрах от меня. «Мерседес» глубокого черного цвета.

      – Черт бы тебя побрал, – сквозь зубы пробормотала я, разумеется, вовсе не машину имея в виду.

      Он хотел, чтобы я его «почувствовала». Интересно зачем?

      Через мгновение из машины вышел Клим, распахнул заднюю дверцу и замер, глядя на меня. Чертыхнувшись вторично, я направилась к нему. Молча села на заднее сиденье, Клим захлопнул дверцу, обошел «Мерседес» и сел рядом со мной. Он смотрел в лобовое стекло, вроде бы забыв о моем присутствии, с разговорами точно не спешил.

      – Если есть что сказать, начинай, – не выдержала я.

      – Ему не пришлось тебя долго уговаривать, – усмехнулся Клим, по-прежнему не глядя на меня.

      – Это все?

      – Собираешься жить в его доме?

      – Пока не найду квартиру.

      – Этим можно заняться прямо сейчас. Помочь?

      – Я справлюсь.

      Он усмехнулся.

      – Его дом – настоящая крепость. Твой Поэт его практически не покидает.

      – Он домосед.

      – Ну, разумеется, – вновь усмешка.

      – А ты переезжать не собираешься? – спросила я.

      На сей раз он повернулся.

      – Ты понимаешь, что в доме ему легко вас контролировать?

      – Значит, не собираешься, – кивнула я.

      – Ты могла бы жить у меня, – вдруг сказал он.

      – Не могла бы.

      – В смерти своего обожаемого Воина ты меня винишь? – криво усмехнулся он. – Почему не Бергмана?

      – Вас обоих, если тебе от этого легче. Ты такой же чокнутый, как и он, так что не вижу смысла менять его дом на твою квартиру. Честно говоря, ты мне представляешься еще большим психом. Кстати, ты умудрился напугать старика-букиниста.

      – Слугу Бергмана?

      – Слугу, если тебе так больше нравится. Мы сошлись во мнении, что ты ходишь со смертью под ручку.

      – Я больше ничего не умею, – заявил он.

      – В смысле? – слегка растерялась я.

      – Убивать – это единственное, что я умею делать хорошо.

      – Это ты о прошлой жизни? – спросила я.

      Если честно, слова его произвели впечатление, по спине пошел холод, точно кто-то коснулся ее ледяной рукой.

      Он едва заметно поморщился.

      – Мы обречены повторять свою судьбу. Разве нет?

      – Вот уж не знаю. Послушай, раньше только Бергман донимал меня подобными разговорами. Двоих я точно не потяну. Если уж наша