Встретимся завтра. Владимир Мавродиев

накрыл чаем, платками, сверху уложил лекарства, углы утыкал газетами, чтоб не затарахтели бублики, не выдали.

      Впереди него стояла сухонькая женщина, ещё не старая, держа в руках маленький ящик, уже аккуратно, по-домашнему обшитый. Она тревожно поглядывала в сторону весов, раза два подходила к вывешенному объявлению, где начальство доносило до своих городских чад очередное принятое постановление. Было ясно, что в посылке у неё было что-то «запретное».

      Встав в очередь, женщина повернулась к Лохову:

      – Вот ведь, удумали… Как же теперь?

      – А что у вас там?

      – Да сала два килограмма… хорошее… с рынка… И носки сыну шерстяные. Хотела папирос ещё, да не нашла нигде. Вот ведь удумали, – повторила она.

      – А вы скажите, что, мол, туфли там или ещё чего, – предложил Лохов.

      – Да что вы, вдруг вспорют, стыда не оберёшься… Вот ведь…

      Лохов внимательно глянул на заботливо обшитый ящичек и невольно вздрогнул: посылка направлялась в тот самый тёткин совхоз. Круглыми аккуратными буквами был выведен адрес и получатель: «Литюгин Юрий Степанович».

      – Вы знаете, – улыбнулся женщине Лохов, – а я ведь тоже в Зареченский шлю. – И показал для верности свою посылку.

      – Да что вы! – как-то облегчённо сказала женщина и тоже улыбнулась, будто посылку её уже приняли.

      – Вы не уходите, может, проскочим, – подбодрил Лохов.

      За стойкой управлялась с ящиками и белыми мешочками молоденькая работница, бледная, с заметно подкрашенными щеками. Она ничего не спрашивала у людей, ловко ставила посылки на весы, быстро записывала, наклеивала, сургучила. Спрашивала, зорко глядя не на посылки, а на отправителей, женщина постарше, полноватая, в высокой вязаной жёлтой шапке, которую она то и дело поправляла, смахивая со лба упрямую кудряшку. Лохов удивлялся – как безошибочно она угадывала «нарушителей». Потихоньку подошла и их очередь.

      – Что у вас там? – спросила она женщину, явно недовольная аккуратной обшивкой ящичка.

      – Да мы вместе на один адрес… – вдруг подался вперёд Лохов, глядя «хозяйке» прямо в глаза. – Там у мамаши туфли и носки, а у меня вот, глядите…

      Уверенно взяв у женщины ящичек, Лохов сам поставил его на поднос весов, а свой подвинул ближе к контролёрше. В глазах у «хозяйки» мелькнула какая-то охотничья радость.

      – Не командуйте тут, сами разберёмся. Ну-ка, Нина, дай ножницы.

      Женщина сразу сникла, руки у неё задрожали.

      – Дочка, там это… носки тёплые… сыну… Нет носков-то в магазинах… И… сало…

      Охотничья радость перешла в удовлетворённое спокойствие. Плечи контролерши распрямились, жёлтая шапка, казалось, ещё выросла.

      – Оно твёрдое, сало… не пропадёт на морозе-то… Я его в два кулька завернула. И проверенное, с рынка. Сами знаете, как сейчас в деревне с продуктами… – тихо продолжала женщина.

      Но контролёрша не слушала её, она готовилась выдать тираду Лохову. Правда, за ним стоял видный