Мания. 1. Магия, или Казенный сон. Евгений Кулькин

все.

      Особенно запомнился припев:

      Удалые удальцы

      Удалее, чем отцы,

      Удалились навсегда

      В непрожитые года.

      Судя по всему, Владимиру Петровичу нравилось, что наступила перестройка.

      – Пора, – кричал он, – попробовать каждому, на что он гож!

      С ним, хлопая в ладоши, соглашались. Да и как было не согласиться, когда благодушие не давало собрать воедино ни одно противное ему чувство.

      Но особо на той вечеринке блистал Фельд.

      – Подлая земная история! – воскликнул он, когда сгрудившиеся вокруг именинника отхлопали ему. – Я завидую, что ты так талантлив! Когда-то Чемберлен произнес: «Что скажет совесть, злой призрак на моем пути?» А совесть моя говорит: «Не завидуй, что у него самые прекрасные друзья, не режь себя на части, что у него самые прекрасные девушки, остановись, чтобы не сделать пагубного шага, позавидовав, что у него всеобъемлющий, всех любящий и чтящий характер!»

      И тут же вперед высмыкнулся этакий бесноватенький, явно с норовком мужичишка, о котором чуть ранее кто-то сказал, что он между кабаком и тюрьмой весь век проходил.

      – Ладно, – вскричал он, – счислим, кто кому должен! Но ведь сейчас не каждый так нахарчует!