Сезон медуз. Лев Рябчиков

громко запротестовала она. – Весь день сегодня мы проведём на нашем пляже. Я и девчонок предупредила, что сегодня только наш день.

      – Почему? Давай объявим нашим днём завтра.

      – Я не могу терять этот день. Завтра и ещё дня два я не смогу быть с вами. Я запру себя в доме и не буду выходить. Надеюсь, понятно, почему?

      – Не совсем. Но раз нужно, могу ли я противиться…

      И действительно, девушка всё время неистовствовала, не давая ему не минуты на то, чтобы освежиться в море. В конце концов он попросил сделать перерыв.

      – Пожалуйста, нет, – чуть слышно попросила она.

      И от этого страстного шёпота, какого он никогда в жизни не слышал, его окутала нежность. И он совершил что-то такое, от чего она потеряла сознание.

      Придя в себя, всё таким же шёпотом произнесла: «Андрюша, ты – само совершенство», впервые обратившись к нему на «ты» и по имени.

      И он не только почувствовал, но и понял, что теперь уже не сможет жить без этой созревающей волшебной женщины.

      Эту перестройку в нём ощутила и Лида. Когда он вернулся, она спросила:

      – С тобой что-то случилось?

      – Перекупался, – соврал он.

      Она ушла на кухню заниматься привычным делом, а Курбов, прислонившись к спинке дивана, провалился в сон.

      Снилось, как его во время практики в редакции отправили в командировку написать о суде над предателем, добровольно сдавшемся в плен и служившем в охране лагерей смерти. Сумев пробраться на родину, он выхлопотал, неведомо каким образом, незаслуженные награды и регалии, квартиру в курортном городе, вдали от всего, что могло напомнить прошлое, и удивлял молодёжь на встречах и читателей местных газет «воспоминаниями о своих подвигах». Снился суд, лица свидетелей… Перед пробуждением послышался голос: «Прекратите писать о Мастерах Времени, пока не узнаете, чем они заняты, каковы их права и полномочия. Доработайте уже почти написанное вами повествование о предателе. Это и вам лично нужно для того, чтобы правильно понять, что с вами сейчас происходит и что любовь никогда не была и не может быть предательством. Сегодня же найдите рукопись».

      Андрей Владимирович наспех поужинал, извинился за спешку, сославшись на то, что понадобилось срочно порыться в бумагах, пожелал Лиде спокойной ночи и ушёл к себе.

      Черновик отыскался в самом низу высокой стопки беспорядочно сложенных документов, его публикаций, газет и вырезок из них.

      В зелёной папке не очень аккуратно были сложены машинописные и рукописные пожелтевшие от времени страницы его первой пробы сил в литературном творчестве. Первоначально он хотел подготовить для публикаций в газете с продолжением историю падения в пропасть предательства, но ему сказали, что достаточно отчёта из суда. И тогда он попробовал придать своему замыслу литературную форму. Настроя хватило на треть или немного больше того, что собирался написать.