Чита – Харбин. Вальдемар Крюгер

батрака-поденщика. С радостью наблюдал он за ними, направляя умело в нужное русло неуемную детскую энергию.

      Рецепт был прост. Все они делали сообща. Пасли втроем овец и лошадей, собирали аргал, варили обед, а по вечерам Бурядай рассказывал мальчишкам бурятские сказки, каких он знал великое множество.

      Так и вчера, рассевшись после ужина кружком у костра, подогнув по-монгольски под себя ноги, ребятишки приготовились слушать. Бурядай, попыхивая трубкой-ганзой, посмотрел в по-южному черное небо и сузив до щелочек глаза с лукавством спросил.

      – Ну что батыры, спать?

      Разом, как по команде встрепыхнулись воробышками мальчишки.

      – Да ты что аба? – ответил за обоих Прошка, – а сказки?

      – Ну хорошо. Знаете почему ушкан[35] зимой белый, а летом серенький? Нет? Ну слушайте тогда.

      Однажды весной, когда солнце стало в обогрев, встретились два друга – снег и заяц. Оба в беленьких шубках, красавцы, жить бы да радоваться. Но не в радость снегу ясное солнышко, с неба, друзьям не разлей вода улыбающееся. Посерел снег под лучами палящими, жалуется зайцу-беляку.

      – Что-то у меня голова заболела.

      – Наверное, ты таешь, оттого у тебя голова и заболела, – ответил ему заяц. После чего закручинился и заинька, сел на пенек и горько заплакал.

      – Жалко, ох как жалко мне тебя, снег. Куда же мне теперь горемыке деваться. Спасал ты меня всю зиму, от лисы хитрой, от волка страшного. От охотника хоронясь я в тебя зарывался, прятался. Как теперь жить без тебя буду? Любая ворона, любая сова меня увидит. Заклюет. Пойду к хозяину леса, попрошу его. Пусть он тебя, снег, сохранит для меня.

      А солнце уже высоко ходит, жарко припекает, снег тает. Ручьями бежит с гор.

      Затосковал заяц, еще громче заплакал. Услышал зайца хозяин леса, просьбу его выслушал и сказал.

      – С солнцем спорить не берусь. Снег сохранить не могу. Шубу твою белую сменю на серенькую, будешь ты летом легко прятаться среди сухих листьев, кустарника и травы. Никто тебя не заметит.

      Обрадовался заяц.

      С тех пор он всегда меняет зимнюю белую шубу на летнюю – серую.

      Притихли дети, размышляют. Первым нарушил молчание Степа, слывший большим почемучкой. Все ему интересно, все надо знать.

      – Аба, а почему волк свою шубу не меняет?

      Посуровело лицо Бурядая, глубже обозначились морщины, разбежавшиеся лучинками вокруг всегда таких добрых глаз. Вспомнился ему безвременно ушедший из жизни отец Бадмай, загрызенный волками. С тех пор возненавидел Бурядай серых, уничтожал, как только мог. Стрелял из берданки, догоняя на коне ловил арканом, топтал копытами горячего коня.

      Степа, насколько хватает, короткого как заячий хвост, детского терпения, ждал, что ответит мудрый аба-дедушка Бурядай. Он все знает, в этом были Степа и Прошка уверены.

      – Не от кого им прятаться волкам, разве что от охотника, потому они зимой и летом одним цветом – серые. Расскажу-ка я вам почему

35

Ушкан – заяц-беляк