Перо из крыла Ангела. Тайны творчества. Любовь Сушко

только вольность беспечная птицы

      Совсем не прельщает, и где-то кострами

      Притянуты снова к земле наши души.

      Там двое во мгле, что случается с нами?

      Когда мы, запреты шальные нарушив,

      В том мареве страсти находим отраду,

      И с ними во тьме, повторяя движенья,

      Вопим от восторга, и рядом и рады

      Отдаться любви, о бесплотные тени….

      Пусть таинство страсти растает к рассвету,

      Пусть будет потом одиноко и больно,

      К огню и влюбленным стремятся поэты,

      И снова на землю вернутся невольно.

      И будут чужие там страсти воспеты,

      Как прежде, при жизни у них не бывало.

      Прости им, пусть выдали наши секреты,

      Но, кажется, все начиналось сначала…

      И строки дрожали от трепета снова,

      Огонь полыхал, и горели творенья,

      Лишь в небе узнали земное по-новому,

      И там продолжалось в тумане паренье…

      Нас дерзко задев, мир далекий осветит,

      Биения страсти так ясно я слышу,

      Оно умножает эротики трепет,

      И песня любви поднимается выше

      Глава 6 Осторожно, Сказочница

      Над городом нависла небывалая для Сибири жара, закат алел и казался кровавым.

      – Из всех пролетариев самыми противными бывают дворники, а из всех писателей – сказочники, – размышлял самый циничный из котов, правильно, кот Баюн, кому же еще так размышлять.

      Прогуливаясь вместе с Темным Демоном по набережной и заглядывая туда, в черную бездну, где когда-то тонул атаман Ермак, словно его еще можно было спасти – но не спасли.

      Темный попытался защитить тех самых добрых, милых и очаровательных Сказочниц, на которых незаслуженно нападал его невыносимый спутник.

      Но в тот самый момент к ним навстречу побежал малыш лет 5, а может и меньше, и Темный едва успел его на руки подхватить – еще миг, и он мог бы перекатиться через невысокое ограждение и полететь прямо с крутого брега Иртыша.

      Наши герои оглянулись – кто был с малышом, но к ним уже подлетела дама, худая и длинная, с не лишенным увядающей привлекательности, но с таким унылым лицом, что кот невольно зевнул – Не королева.

      У него вообще все дамы средних лет делились на королев и не королев.

      – Слушайте, мамаша, вы за ребенком смотрите, сколько можно ворон считать, вон сколько опасностей вокруг, – повернулся к ней Темный.

      – Она не мамаша, она сказочница, – зевая во второй раз, заявил Баюн.

      – Чего ты несешь, полосатый, – отмахнулся от него Демон.

      – Так и есть, сказочница, и что в этом плохого, да меня в сборниках печатали, мне премию детскую дали, все дети слушают, раскрыв рты.

      – А этот чего бежал? – допытывался Темный.

      – Заслушался, видать, очумел, – вместо дамы пояснил кот. – и не мудрено, ты —то этих сказок не слышал, и век бы их не слыхать.

      Он вообще любил вмешиваться и отвечать за других, хлебом не корми, только дай врезаться