Енотомешалка. Илья Снегин

присмирел. Быть битым ему конечно не впервой, но все равно не хочется. Но как показала многоопытная жизнь – с людьми надо разговаривать так, как они разговаривают с тобой. Поступать кстати тоже. Быстро прикинув все шансы, он просчитал возможные варианты и решил рискнуть.

      – Эй, Бритый! – так Гена решил обратиться ко второму, молчаливому УБСнику. – Угомони своего приятеля, а то я его угомоню.

      Бритый – высокий, широкоплечий с начисто выбритой головой парень, в глазах которого, не было ни крупинки ума, от такой наглости повернулся. Приятель – как две капли воды похожий на Бритого отсутствием волос, размахом плеч и глупостью лица, также раскрыл рот, для того, чтобы что–то сказать, да так и остался сидеть.

      – Чего рот раззявил, бестолочь? – брал быка за рога директор. – Сказано, умолкни пока цел!

      – Ты кто такой? – с натугой от одолевающей бури чувств, спросил Разговорчивый (так про себя окрестил его Гена).

      – Тот, кто тебя, идиота, посадит если не на вечно, то очень надолго!

      – Что ты несешь?! – вспылил болтливый УБСник. – Удостоверение!

      – Да, ладно, – махнул рукой Гена. – На кой тебе мое удостоверение? Можешь даже остановиться, избить, а завтра тебя расстреляют.

      – Удостоверение гони, сволочь! – закричал орган правопорядка.

      – Да ты езжай, езжай, – как можно безразличней ответил Гена. – Что уж теперь волноваться?

      Отвернувшись, он стал смотреть в окно, а УБСники подняв непробиваемое стекло, принялись, усиленно жестикулируя, совещаться. Вскоре стекло опустилось и перед Геной предстало настороженное лицо Разговорчивого.

      – Мы отвезем тебя к боссу, пускай она разбирается, что с тобой делать. Но если окажется, что ты нас надул и все это понты… Пожалеешь, что на свет родился!

      – Принято как угроза, – Гена зевнул и, вытянув руки, ударил в крышу машины. Просто так, чтоб этих гориллоподобных позлить.

      – Это была не угроза, а лишь предупреж… – поспешил поправиться Разговорчивый, но Гена перебил.

      – Замолкни, а? Надоел уже.

      Разговорчивый послушно умолк, и оставшееся время – около семи минут – молчал.

      Куда Его привезли, Гена не знал. Просто ехали вдоль очередного завода, затем вдруг какие-то ворота, здания…

      Бритоголовые молодцы, остановив машину, вытащили под руки псевдо-шишку и потащили в ближайшее здание. Ничего кроме отъезжающих в стороны дверей, да нескольких коридоров Гена рассмотреть не успел. Видел еще, что людей в коридорах и на улице много, в основном в униформе. Открылась очередная дверь, и Гена почувствовав, что остался без поддержки под руки, рухнул на пол. Дверь, с тихим шипением, закрылась. Оглядевшись, директор понял, что находится в камере. Не понять этого было трудно – весь интерьер состоял из пола, света льющегося из стен и потолка – минимально-гарантировано-максимальный набор заключенного.

      Ждать пришлось недолго. Нарушив гробовую тишину камеры, дверь поползла в сторону. На пороге стояла высокая, стройная, с каштановыми, длинными