Убийство в Орсивале. Эмиль Габорио

судья уложил Куртуа снова на диван, сев около него, взял его за обе руки и старался его утешить в его беспредельной скорби.

      – Ах, мой друг, – простонал Куртуа, – вы всего не знаете. Если бы она умерла здесь, среди нас, окруженная близкими ей людьми, согретая до самого последнего своего вздоха нашей лаской, мое отчаяние было бы бесконечно, но все-таки слабо по сравнению с тем, какое убивает меня сейчас. Если бы вы только знали, если бы только вам было известно…

      Отец Планта вздрогнул, испугавшись того, что ему придется услышать.

      – Кто может мне сказать, – продолжал мэр, – где и как она умерла? Дорогая Лоранс, некому тебя спасти, некому услышать твой предсмертный стон. Что случилось с тобой, такой молодой, такой счастливой?..

      В отчаянии он вскочил и закричал:

      – Пойдемте, Планта, пойдемте поскорее в морг!

      Но тут же он снова упал и только едва слышно прошептал страшное слово «морг».

      – В морг…

      Видя эту душераздирающую сцену, все присутствующие стояли молча и неподвижно, затаив дыхание.

      – Я ваш друг, – проговорил отец Планта, – вы знаете это, я ваш лучший друг. Говорите, доверьтесь мне, что случилось?

      – Извольте… – ответил Куртуа. – Слушайте.