Убийство в Орсивале. Эмиль Габорио

женщины и двое мужчин, вышли из-за угла.

      – Ах, вот и они! – сказал кучер. – Прислуга из замка! У них должен быть ключ.

      Со своей стороны слуги, видя у калитки собравшихся людей, сразу замолчали и ускорили шаги. Один из них даже побежал вперед. Это был лакей графа.

      – Вы желаете видеть графа? – спросил он, поклонившись мэру и мировому судье.

      – Пять раз звонили, чуть не оборвали звонок… – ответил ему мэр.

      – Это удивительно… Хозяин всегда так чутко спит… Должно быть, он вышел…

      – Эх ты! – воскликнул Филипп. – Их обоих убили!

      Эти слова обескуражили слуг, настроение которых явно говорило о числе поднятых тостов в честь новобрачных.

      А Куртуа в это время изучал внешность старика Берто.

      – Убийство! – воскликнул лакей. – Это, наверное, из-за денег! Узнали…

      – Что? – спросил мэр.

      – Граф вчера утром получил большие деньги!

      – Да, да! – воскликнула горничная. – Много процентных бумаг! Барыня при мне говорила барину, что из-за этих денег всю ночь глаз не сомкнет.

      – А в котором часу вы вчера уехали отсюда? – спросил у прислуги мэр.

      – В восемь часов.

      – Вы отправились все вместе?

      – Да!

      – И не расставались всю дорогу?

      – Ни на минуту!

      – Вместе и вернулись?

      Лакеи и горничные переглянулись.

      – Все вместе, – отвечала словоохотливая горничная. – То есть нет. По прибытии в Париж, на Лионском вокзале, один из нас ушел. Это Геспен.

      – Продолжайте, продолжайте!

      – Да, сударь, он отправился один, сказав, что встретится с нами в Батиньоле, у Вельпера, на свадьбе.

      – И вы видели его потом, этого Геспена?

      – Нет, сударь. Я несколько раз за ночь справлялась о нем, и его отсутствие казалось мне подозрительным.

      – А давно он служит в этом доме?

      – С весны.

      – К чему он был приставлен?

      – Он был прислан из Парижа конторой «Любезный садовник» и присматривал за редкими растениями в оранжерее у графини.

      – А… знал ли он о деньгах?

      Лакеи и горничные многозначительно переглянулись.

      – Да, да! – отвечали они хором. – В людской мы все долго об этом толковали.

      – Да он мне лично говорил, – сказала словоохотливая горничная. – «Только подумать, сколько деньжищ лежит теперь у барина в шкафу! На всех бы нас хватило!»

      Слушая с явным неудовольствием эти объяснения или, вернее сказать, сплетни, отец Планта занялся осмотром стены и калитки.

      – Довольно, – сказал он к великому неудовольствию Куртуа. – Будет! Прежде чем продолжать этот допрос, надо еще установить преступление. У кого из вас ключ от калитки?

      Лакей достал ключ, отпер калитку, и все вошли во двор. Пришли и жандармы. Мэр приказал бригадиру следовать за собой и поставил у калитки двух часовых, поручив им без его позволения никого не впускать и не выпускать из усадьбы.

      И только после этого лакей отпер парадную дверь.

* * *

      Если еще и рано было говорить о преступлении,