Кровавая гостиница. Поль Магален

Сад, огород и лес выходили на дорогу, которая, огибая деревню с северной стороны, соединялась с трактом, ведущим в Невшато. Эта дорога – следует обратить внимание на эту подробность – пересекалась с дорогой из Мерикура.

      Карточная игра между тем продолжалась по-прежнему. Марианна все так же напевала свою песенку. В эту минуту в коридоре послышались торопливые шаги… Старуха поднялась с табурета, Марианна отложила работу, близнецы бросили карты, а девушка, стоявшая у окна, повернулась лицом к собравшимся в кухне. Все взгляды обратились на маленькую дверь, которая стремительно распахнулась. Все вскрикнули в один голос:

      – Это Жозеф!

      В комнату вошел старший брат.

      – Здравствуйте! – произнес он. – Я вернулся объездной дорогой, чтобы избежать грозы. Скоро начнется страшный ливень! – И, обращаясь к Франциску и Себастьяну, он продолжал: – Нужно поскорее распрячь мою лошадь, которая стоит во дворе. Да дать Кабри двойную порцию овса – бедное животное это заслужило… Что же касается повозки, то ее нужно как следует почистить. Увидев ее завтра, никто не должен знать, что на ней сегодня проделали целых двадцать лье. Вы понимаете?

      – Еще бы! – отозвались близнецы.

      – Ну, так пошевеливайтесь. Нам нужно сделать кое-что еще, прежде чем натянуть ночной колпак.

      Близнецы вышли в дверь, которая вела во двор. Жозеф повернулся к сестрам:

      – Что касается вас, мои красавицы, приготовьте мне лучшую комнату в доме. Вымойте и выметите все как следует! Положите чистые простыни на кровать, поставьте цветы в вазы, свечи в подсвечники – как если бы мы ожидали приезда мэра из Мерикура или первого консула…

      – Разве у нас будет сегодня постоялец? – спросила Марианна.

      – Может быть – да, может быть – нет. Я сам не знаю… кто будет жив, тот увидит… а пока принеси мне все для чистки ружья, а также вина и хлеба, чтобы я мог спокойно дождаться ужина.

      Высокая девушка принесла бутылку с вином, стакан и кусок ржаного хлеба. Старший брат вытащил из кармана нож и отрезал себе ломоть, после чего сказал, обращаясь к Флоранс:

      – Ну, малютка, налей мне. Но знай, что меня страшно мучает жажда – с самого утра во рту не было ничего, кроме пыли…

      Но девушка не тронулась с места. Она стояла неподвижно посреди комнаты, охваченная каким-то ужасом. Щеки ее побледнели, во взгляде было что-то мрачное; дрожащим голосом она прошептала:

      – Постоялец!.. Еще один!.. О боже мой!

      Жозеф, пораженный видом сестры, ласковым голосом спросил:

      – Что с тобой, моя милая?

      – Со мной?..

      – Черт возьми, я ведь не слепой! Ты побледнела, вся дрожишь, как в лихорадке… Не заболела ли ты?

      – Заболела… нет, брат мой… только…

      – Только что? Говори… ты меня тревожишь, красавица.

      – Я боюсь… – ответила девушка.

      Жозеф посмотрел на нее удивленно:

      – Чего же ты боишься? С нами? Ты что, с ума сошла?

      Бедняжка