Работорговцы. Русь измочаленная. Юрий Гаврюченков

въехал во двор верхом и спешился на крыльцо. В чужом краю приходилось подчёркивать чин. Кинул поводья набежавшему холопу, поздоровался с дородным хозяином, который вышел встречать в сопровождении стаи ребятишек.

      – Мирон Портнов, – у купца была знатная ряха, окладистая борода и могучий момон, опоясанный малиновой верёвочкой.

      «Лжечник, – сообразил Щавель, представляясь. – Однако, далеко забрались. Жёлудь пригрел корвуса, а князь сектантов. Торговля прежде всего у светлейшего. Впрочем, ему рулить.»

      – Слыхал о тебе, боярин, – заявил купчина. – Почту за честь умакнуть вместе лжицу.

      – Да будет твоя лжица всегда жирна, – ответствовал Щавель.

      Дорогих гостей провели в горницу, где девки сноровисто накрывали поляну.

      – Сам понимаешь, – напомнил Щавель Лузге его место.

      – Да без обид, чё ты! На обиженных воду возят, – угрюмо согласился опомоенный спутник и отвалил в людскую.

      За столом расселись гости, хозяин с супругою и детки мал мала меньше, все подпоясанные малиновыми шнурками. Упреждённый о прибытии высокого постояльца, Портнов лицом в грязь не ударил. Скатерть убрали блюда с цыплятами, обмазанными выпаренным греческим вином с толчёной брусникою и зажаренные оттого в такой хрустящей корочке, что дух бил столбом, когда ее сокрушали, а слюни текли в три ручья. К цыплятам подавали печёный картофель с мочёной брусникой, артишоки на пару, черемшу сибирскую солёную, кулебяку с налимьей печёнкой, сыр козий острый и сыр бабий мягкий, маринованные свиные уши и клюквенную наливку – пищу простую и полезную.

      С дороги гости разохотились и навернули как следует. Портнов, видя, сколь почтил боярин его нехитрые потуги угодить, занял внимание гостей разговором. Как коренной звономудец, он торговал изделиями стекольной фабрики, но, как истый лжечник, забирался далеко на юг, за море, разделяющее земли, впрочем, богатства особого в тех краях не снискал.

      – По-за морем живёт народ густо, но бедно, хуже наших голодранцев, прямо край. – Мирон шуровал картофан своей заслуженной ложкой из красного дерева, умело ведя беседу с набитым ртом. – Зовётся та сторона Ебипет, потому что здорово в тех местах плодится люд. Селятся вдоль реки, а дальше пустыня. По обеим берегам у них одна сплошная деревня, и можно год по ней идти до самых истоков, а она не кончится. Поклоняются там Аллаху и древним царям, что живут в домах размером с гору. Видал я эти дома. Они островерхие, сложены из могучих кирпичей.

      – В горах кавказских есть пещера глубокая, и сидит там царь драконов без света и туалета, – поведал Щавель в свой черёд. – Имя же ему есть Сякаев. Звери почитают его как царя дорог, из железной Орды везут ему кокс. Сякаев правит зверями, а за людей там стоит шаман Генералов.

      – Был в тех краях? – с нескрываемым уважением посмотрел купчина на путешественника.

      – Пил воду из Терека, – многозначительно заметил Щавель.

      – Ты понимаешь язык зверей?

      – Так получилось, – разговор свернул в нежелательном направлении, ещё немного,