За рекой Гозан. Сергей Суханов

знаю… Само получается, нужно просто захотеть.

      Он отрешенно потер ладони и, взглянув на кушана, изобразил подобие улыбки. Объяснять не имело смысла: его способности находятся за пределами человеческого понимания. Покопавшись в дорожной сумке, вынул холщовый мешочек, передал хозяину.

      – Здесь молотые травы и коренья: марена, горечавка, дубовая кора, чертополох, золототысячник… Октара надо поить отваром, пока не встанет на ноги. И еще… пусть спит, не тревожь – во сне кости лучше срастаются.

      Оба посмотрели в угол зала, где на циновках под одеялом спал кангюец.

      – Мне пора, – сказал Иешуа.

      – Нет, – уверенно заявил Куджула, – я тебя не отпущу.

      Потом спохватился:

      – Вернее… ты, конечно, можешь уйти, когда захочешь. Но сам подумай: у тебя с друзьями на руках больной старик, вы в чужом городе… Деньги-то хоть есть?

      – Да, немного… Иудеи не чужие только в Палестине, мы привыкли. В Бактре есть община, нам выделили пустующий дом. Я плотник, Шаддай с Ионой каменщики – заработаем. Мне нужно идти.

      Иешуа поднялся. Молодые люди обнялись.

      С этого дня между ними установилась прочная дружба. По просьбе Куджулы иудею дали пропуск во дворец, и он заглядывал к другу по вечерам, когда был свободен от работы. Иногда Куджулу отпускали под присмотром стражника к Балху, чтобы искупать лошадей. Друзья плескались вместе с конями в прохладной коричневой воде, а потом сидели на песчаной отмели, греясь на солнце.

      Иешуа рассказывал Куджуле о том, как оказался в Хагматане. О полном опасностей пути из Иерушалаима в Тадмор. О трудностях, с которыми каравану пришлось столкнуться в пустыне Эш-Шам. О древней величественной реке Евфрат и греческом городе Селевкия-на-Тигре.

      Кушану казалось, будто он вместе с ним ходит по базару в Дамесеке, вдыхая сладковатый аромат благовоний и пряный запах специй. Или устало бредет по берегу Евфрата, слушая шелест рогоза и плеск воды. Вдыхает наполненный пылью горячий воздух пустыни, взбирается по горным откосам, отмахивается от полчищ саранчи среди скал…

      История о том, как караван иудеев преследовали дэвы, показалась ему невероятной. С ним еще никогда не происходило ничего сверхъестественного, поэтому он недоверчиво слушал, как духи принимают человеческий облик, чтобы навредить жертве или даже погубить ее.

      – Ну так что… эти дэвы – «шедим», как ты их называешь, – больше тебя не трогали?

      – Ты знаешь, открыто они не появляются, но я часто чувствую их присутствие – как сырым ветром вдруг обдаст, аж мурашки по коже. Бывает, внутри будто струну натянули до предела, а из рук все валится. Я тогда начинаю молиться, и морок проходит. Иногда странный человек на улице покосится исподлобья, потом отвернется и уходит… Злое лицо торговки на базаре – вроде бы ничем не отличается от многих, но ты ощущаешь ее пристальный взгляд, кажется, она смотрит сквозь толпу только на тебя. Или вдруг острое чувство – нельзя поворачивать за угол. Остановишься – тут же в стену врезается колесо от арбы, и ты понимаешь: стоило сделать шаг, и все – увечье или смерть.