Голубка. Джасур Исхаков

задвигалось мощными волнами с ног до головы, словно все мышцы взбунтовались, не желая умирать. Я не знаю, сколько это продолжалось. Внезапно тело Марии застыло.

      – Всё… Кончилась… – перекрестился один из санитаров.

      Они подняли носилки и, не торопясь, понесли к машине.

      Пустая облупленная лодка со сломанным тормозом продолжала тихонько раскачиваться.

      Толпа понемногу стала расходиться, обсуждая несчастный случай…

      Я шёл домой на ватных ногах. Бессмысленно корил себя за то, что сказал Марии совсем не то, что хотел сказать.

      Нащупал в кармане красную бусину. Она была деревянной, покрашенной эмалью.

      Ночью я не мог заснуть. И, стараясь, чтобы не услышала мама, плакал, уткнувшись в подушку.

      Красная деревянная бусина Марии долго хранилась в ящике старого буфета среди мелкого барахла. А потом затерялась куда-то.

      О голубка моя, будь со мною, молю,

      В этом синем и пенном просторе,

      В дальнем родном краю…

      Март 2012

      Осенние паутинки любви

      Он ехал медленно, не обращая внимания на обгоняющие его машины, откуда слышались упругие ритмы музыки. Белые ледники на вершине Большого Чимгана то пропадали за очередным поворотом, то снова возникали на подъёме. Он специально ехал не спеша, потому что только так мог разглядеть мелкие плоды на кустах боярышника, искривлённые стволы туи, её корневища, вылезающие на обрывах из-под красной земли. Мог различить паутинки в ветках придорожных кустов, которые колыхались под порывами ветра. Сквозь ровное гудение мотора слышно было пересвист птиц, жужжание пчёл и стрё-кот кузнечиков на пыльной обочине, далёкий истошный крик ишака, шелест жёстких матовых листьев джидды с её сладким, дурманящим запахом. И это доставляло ему физическое удовольствие.

      Он поднимался по серпантину всё выше и выше и чувствовал, как там, внизу, пусть на время, остаются суета и груз ежедневных забот. Он думал, как хорошо, что водитель отпросился: у него заболела жена, и надо было везти её в больницу. И портниха назначила примерку жене именно сегодня. Обычно в субботу он работал, но сегодня у него была важная отговорка – свадьба у родственников, а для родственников – срочная командировка.

      Вчера, после долгого совещания у министра, он вернулся в свой кабинет.

      – Из бюро пропусков звонили: к вам какой-то человек, – секретарша заглянула в блокнот. – Валиев Шакир… Хотите, я скажу, что вас нет? У вас усталый вид…

      – Нет-нет, позвони, чтобы его пропустили.

      С Шакиром вместе учились в Архитектурном. Когда-то тот работал руководителем одного из проектных институтов, а в смутные девяностые, когда институт развалился, Шакир Валиев ушёл на «вольные хлеба»: стал проектировать и строить богатые коттеджи и загородные дома.

      Он вошёл в кабинет, широко улыбаясь и раскинув руки.

      – Санжик, брат! – ринулся Шакир к Санжару, поцеловал и, схватив его в охапку, приподнял над ковром. – Ну здравствуй, дорогой ты мой!

      Вошла секретарша и поставила на столик поднос со сладостями и чаем.

      – Прелестная девушка! –