Аналогичный мир. Том второй. Прах и пепел. Татьяна Николаевна Зубачева

Сэмми и умом не блещет, и без команды не шевельнётся. Всё ему разжуй, в рот положи и глотать прикажи.

      – И языком болтает легко.

      – Да, всё так. Но он покладистый. Если б его Дилли не подкручивала, так бы совсем не трепыхался. И Мамми… А Стефа мы за что выбрали, помнишь?

      – Я всё помню, Джонни, меня можешь не убеждать. Мир в команде…

      – Без мира это не команда, а… – Джонатан забористо выругался по-ковбойски. – Да самый… добрый надзиратель… В заваруху его не тронули, но работать с цветными сейчас он не может. Лет так через пять, десять…

      – А нам нужен надзиратель, Джонни?

      – Кем бы его ни взяли, Фредди, в команде с цветными он неизбежно станет надзирателем.

      – Да, – кивнул Фредди. – Я такое видел на перегоне.

      – И результат? Нет, жизнь надзирателя меня, сам понимаешь, насколько волнует. Дело…

      – Дела при такой команде нет, – твёрдо ответил Фредди. – И кто по-настоящему хочет поворота, так это они. Даже нашей Системе поворот не нужен. А эти…

      – Шваль, – резко бросил Джонатан. – Но ты прав, Фредди, крови они не боятся.

      – Чужой, Джонни.

      – Тоже правильно. Ну что ж… – они вышли на людную улицу. – В «Артур-Холл», Фредди, – негромко бросил Джонатан.

      В «Артур-Холле» игра по-крупному, там работают серьёзно. Фредди молча кивнул и еле заметно повёл плечом, проверяя, насколько удобно прилажена кобура.

      Аристов убрал бумаги, оглядел стол. Ну что ж. До дежурства он успеет заглянуть в палаты. Благо, там сейчас немного. Мулат, которого привезли в этот трижды проклятый День Империи, и ещё трое. Ещё один тайный Палас накрыли. Никак эту дрянь не выкорчуют. У мулата острый период уже закончился. У троих… всё-таки очень индивидуализированный процесс. Практически одного возраста, гореть начали в один день и как по-разному…

      Он прошёл в стационар, в полупустой отсек. Сначала к мулату. Если острый период закончился, надо будет перевести к тем троим. Ну-ка…

      Молоденький мулат лежал на спине, закинув руки за голову и слегка раздвинув ноги. Обычная поза. На стук двери даже головы не повернул, не вздрогнул, как раньше. Простыня, одеяло – откинуты к стене, подушка смята. Опять бился?

      – Здравствуй.

      – Здравствуйте, сэр, – тусклый безжизненный голос, неподвижное лицо, полуприкрытые глаза.

      Аристов переставил стул, сел рядом с кроватью.

      – Как ты себя чувствуешь?

      – Хорошо, сэр.

      – Болит?

      – Боль прошла, сэр.

      Слова «нет», как и остальные, старательно, привычно старательно избегает. Явный автоматизм.

      – Сильно болело?

      – Как всегда, сэр.

      – Дай руку.

      Вялое послушное движение. Даже нет обычного крика: «Не надо!». Да, недаром сами парни называют это состояние «чёрным туманом».

      Аристов взял запястье, нащупал пульс. Слабые редкие удары. Когда он отпустил руку, та с полминуты держалась в воздухе, а потом бессильно упала на постель рядом с телом.

      – Ну-ка, встань. Пройдись до окна и обратно.

      Медленные заторможенные движения. Идёт, расставляя ноги. Дошёл,