Аналогичный мир. Том второй. Прах и пепел. Татьяна Николаевна Зубачева

Эрик…

      – Он мыться будет, в комнате посидишь.

      Эркин стащил намокшую джинсовку, расправил её на верёвке и стал раздеваться. С Женей спорить, когда она так командует, бесполезно. Вон, уже корыто вытащила, вода в баке кипит. Раздевался медленно: так устал.

      – Кроссовки оставь, я сама сделаю. Давай, Эркин, Алисы нет.

      – Мг-м, – пробурчал он, осторожно садясь в корыто, полное приятной горячей воды.

      – Давай, подставляй спину.

      Женя натёрла ему спину, бросила мочалку ему на колени и метнулась к плите со словами:

      – Ой, бежит уже.

      Великое дело – возможность вымыться. Он тёр себя мочалкой, отмывал слипшиеся от пота волосы, отфыркиваясь от пены, и чувствовал, как отпускает усталость, как тело становится мягким и упругим.

      – Женя, – осторожно позвал он.

      – Чего? – откликнулась она от плиты.

      – Я обмываться буду, ты… – он замялся.

      – Я не смотрю, – сразу поняла Женя и лукаво добавила: – ничего ж нового я не увижу.

      Эркин даже застыл с открытым ртом. Такого от Жени он не ожидал и растерялся. Ответить ей, как ответил бы Андрею, ну, это никак нельзя…

      – Женя, – выдохнул он, – я ж… я ж это так…

      – Не смотрю, не смотрю, – успокоила его Женя. – Давай обливайся и вытирайся, у меня уже готово всё.

      – Ага, – Эркин перевёл дыхание и улыбнулся. – Сейчас уберу всё только и подотру.

      Он облился из ковша, вытерся, натянул рабские штаны и стал убирать.

      – Женя, переступи, а то лужа… Ага. Ну, вот и всё.

      – А теперь руки мой, тряпка-то грязная. И за стол иди, – Женя убежала в комнату с шипящей сковородкой в руках.

      Он ополоснул руки, взял из кладовки рябенькую рубашку – тоже вроде тенниски стала, ползёт вся, на работу уже не наденешь, с плеч свалится – а полуголым за едой сидеть, тоже неловко: это ж не летом и не на выпасе.

      Мытьё отогнало усталость, но ненадолго. Эркин даже плохо соображал, что ест, и чай пил, сонно моргая вроде Алисы. А пока Женя укладывала Алису, заснул за столом.

      – Эркин, – Женя осторожно тронула его за плечо.

      – Да, Женя, – глухо ответил он.

      Глухо, потому что лежал лицом на своих скрещённых на столе руках.

      – Я постелю сейчас…

      – Я сам, – Эркин оттолкнулся лбом от своей опоры и встал. – Я пойду спать, Женя, хорошо?

      – Конечно-конечно.

      В полусне он добрёл до кладовки, вытащил и развернул постель, разделся и лёг. Всё, кончился день.

      Вымыв посуду, Женя заглянула в кладовку, послушала его сонное дыхание и прикрыла дверь.

      Эркин проснулся посреди ночи и с минуту лежал, соображая, что же его разбудило. Тихо, темно. Тёплая безопасная темнота. И тишина… тоже безопасная. Что же, сон, что ли? Да нет, вроде не снилось ничего. Что же? Вроде… Ах вот что, деньги! Он и забыл о них.

      Эркин вылез из-под одеяла и осторожно вышел в кухню. Хорошо, все спят. Он на ощупь нашёл свою джинсовку и вытащил бумажник. Ага, вот и деньги, он их так и засунул одной пачкой, чуть бумажник не порвал. Семьдесят