Сердце Волка. Мишель Пейвер

себя как самый обыкновенный детеныш – без конца путался под ногами и во все совал свой нос. Но порой Торак чувствовал, что именно он ведет его; в такие минуты янтарные глаза волчонка светились странной уверенностью. Впрочем, Торак всегда чувствовал в своем четвероногом друге родственную душу; Волк был ему братом. И сейчас без Волка ему было очень, очень плохо.

      Тораку часто хотелось отправиться его искать, но в глубине души он понимал: ему никогда больше не найти дороги к Священной Горе. Да и Ренн подтвердила его опасения, с обычной прямотой заявив:

      – Прошлая зима действительно оказалась не такой, как все прочие. Но теперь… Нет, Торак, я думаю, из твоих поисков ничего не выйдет.

      – Да знаю я! – с досадой откликнулся он. – Но мне кажется, что если все-таки время от времени звать Волка, то он, может быть, меня услышит и придет.

      Прошло полгода, но Волк так и не появился. Торак пытался убедить себя, что это даже хорошо: значит, Волк вполне счастлив со своей новой стаей. Но отчего-то сознавать это было больнее всего. Неужели Волк совсем позабыл о нем?

      Издали с ветром до него донеслись едва слышные знакомые звуки.

      Торак тут же сел.

      Волчья стая! Воют, празднуя удачную охоту.

      Торак позабыл и о болезни, и обо всем на свете – волчья песня подхватила его, точно мощный поток.

      Он отлично различал сильные голоса главных волков стаи, и более слабые и высокие голоса остальных ее членов, которые лишь уважительно вторили основным певцам, и срывающиеся на визг голоса волчат, пробовавших присоединиться к общему хору. Но, увы, среди всех этих голосов не было слышно того единственного голоса, который он так страстно мечтал услышать.

      Впрочем, он знал, что не услышит этого голоса. Его Волк далеко на севере со своей стаей. А волки, которых он слышит сейчас, живут в восточной части Леса, совсем недалеко отсюда, на холмах.

      И все-таки попытаться нужно было непременно! Закрыв глаза, Торак поднес сложенные рупором ладони ко рту и провыл волчье приветствие.

      В голосах волков сразу послышались тревога и напряжение.

      «Где ты охотишься, волк-одиночка?» – провыла главная волчица. Вопрос прозвучал резко, точно приказ.

      «На расстоянии многих прыжков от вас, – ответил Торак по-волчьи. – Скажи, среди вас есть больные?»

      Он не был уверен, что сумел правильно выразить эту мысль, и, похоже, волки поняли его неправильно.

      «Наша стая – хорошая стая! – обиженно завыли они. – Самая лучшая стая в Лесу!»

      Торак, в общем-то, не слишком надеялся, что они поймут его. Не так уж хорошо он понимал волчий язык, а выражать по-волчьи собственные мысли почти совсем не умел.

      «А все же, – подумал он с внезапной острой болью, – мой Волк непременно понял бы меня!»

      Волчья песнь вдруг смолкла.

      Торак открыл глаза. И снова очутился на залитой лунным светом поляне, в зарослях темных папоротников и таволги – точно ото сна очнулся.

      Негромко захлопали крылья, и на ветку рядом села кукушка. Она внимательно смотрела