Сердце Волка. Мишель Пейвер

лежал Ослак, и простерла костлявые руки к луне. В одной руке она сжимала свой магический амулет, в другой – красную стрелу с кремневым наконечником.

      Торак украдкой взглянул на ученицу колдуньи, но по лицу ее сейчас ничего прочесть было невозможно: его толстым слоем покрывала речная глина. И это существо с маской вместо лица совсем не было похоже на прежнюю Ренн.

      – О, огонь, очисти телесную душу этого человека… – монотонно выпевала Саеунн, кружа у носилок.

      А Ренн, присев на корточки возле Ослака, тонкой струйкой сыпала ему на босые ступни горячую золу. Ослак стонал от боли и до крови кусал губы.

      – О, огонь, очисти его племенную душу…

      И Ренн посыпала золой то место на груди Ослака, где билось сердце.

      – О, огонь, очисти его внешнюю душу, его Нануак…

      И Ренн старательно растерла горячую золу по лбу больного.

      – Сожги, сожги поселившийся в нем недуг…

      Ослак что-то злобно выкрикнул и плюнул в колдунью кровавой слюной.

      Шепот разочарования волной пробежал по толпе. Чары не действовали.

      Торак даже дышать перестал. И Лес у него за спиной тоже затих. Даже листья осин, похоже, перестали трепетать, ожидая результатов исцеляющего обряда.

      Как завороженный, Торак смотрел на Саеунн, которая концом красной стрелы рисовала на груди Ослака спираль и хрипло бормотала:

      – Выходи, болезнь, выходи! Из мозга костей – в кости. Из костей – в плоть…

      Вдруг Торак, вцепившись пальцами в живот, согнулся пополам от неожиданной резкой боли. Продолжая слушать, как колдунья выпевает свои заклятия, он чувствовал, что внутренности ему словно раздирает что-то острое…

      Колдунья медленно закончила рисовать на груди Ослака спираль и снова забормотала:

      – Из плоти – в кожу. Из кожи – в стрелу…

      И снова у Торака резко свело живот; казалось, боль ему причиняют именно слова Саеунн…

      «А что, если и я заболел? – мелькнула у него мысль. – Что, если эта болезнь так и начинается?»

      Кто-то крепко взял его за плечо. Это был Фин-Кединн, но смотрел вождь не на него, а на колдунью.

      – Из стрелы, – пронзительно выкрикнула Саеунн, вставая на ноги, – в огонь! – И она сунула стрелу в пышущие жаром угли костра.

      К небу взвилось зеленоватое пламя.

      Ослак дико вскрикнул.

      По толпе пролетел испуганный шепот.

      Саеунн бессильно уронила руки.

      Чары не помогли.

      Торак, зажав живот руками, боролся с приступами дурноты.

      Вдруг у костра мелькнула черная тень. То был ворон, хранитель племени. Ворон летел прямо на Торака. Торак хотел было уклониться, но Фин-Кединн удержал его на месте, и ворон в последнюю секунду свернул в сторону. Хранитель явно был разгневан: его племя подверглось нападению врага! Но Торак никак не мог понять, почему ворон набросился именно на него.

      Он попытался перехватить взгляд Ренн, но она даже головы в его сторону не повернула. Стоя на коленях возле Ослака, она внимательно вглядывалась в те отметины,