Доски из коровника. Александр Горохов

Никто не стряхивал грязь с одежды. Наоборот, те на кого она попала, шли гордо, будто им орден дали.

      На электрических часах 3:33. Через минуту другую проснется котишка, потянется, мяукнет и прибежит. Уляжется на руку, замурлычет и снова заснет.

      А я опять вспоминаю про маленький северный поселок. Подвесной узкий мостик через реку Вымь. Зимний лес, елки, зэка. Нет, конечно, если бы нож не убил его, всех нас давно не было бы. Не было бы меня, Борьки Пилипенко, Отца, Матери, писательницы Симентовской, Мельцера, дыма из вагонов, железного мостика. Не было бы моего Княжьего Погоста. Черная дыра проглотила бы все это. Но моя душа не принимает оправданий. И чем старше я становлюсь, тем мое сердце чаще ноет, нудит, заставляет делать что-то полезное, доброе для других, чтобы оправдать свою жизнь.

      Военком

      – Нет, и не упрашивайте, не стану! ― майор Лозанюк решительно провел рукой горизонтально полу на уровне собственного живота.

      Потом рука на секунду зависла, Лозанюк махнул ею, сказал:

      – Эх! Ну, разве только пригублю, чуток.

      Взял большим и средним пальцами граненый стакан, наполненный доверху коньяком, оттопырил мизинец, поднес к губам и замер.

      Локоть ушел в сторону, часть руки от кисти до локтя вытянулась параллельно столешнице, загруженной снедью. Маленький в его ручище двухсот пятидесятиграммовый стакан блеснул донышком и был аккуратно поставлен рядом с тарелкой холодца.

      – Прохладненький, ― сообщил он Егору Тимофеевичу.

      Тот кивнул, выпил и поставил свою стопку рядом с майорской. По запотевшим граням потекли капельки. Стакан и стопка как будто копировали обличие майора и хозяина. Грузного и высокого заместителя начальника военкомата и мелковатого главного инженера рыбозавода Коростелева.

      – Григорий… ― начала говорить жена хозяина.

      – Степанович. – Подсказал майор.

      – Закусывайте, – жена вздохнула – Григорий Степанович, на здоровье.

      – Благодарствуйте, ― сказал зам. военком, но остался стоять.

      – Присаживайтесь, пожалуйста, ― снова затараторила женщина.

      Майор крякнул, вздохнул, присел на стул. Тот скрипнул и замолк. Замолкли все за столом.

      –Так говорите, прибаливает сынок? ― сказал заместитель райвоенкома.

      Жена пожала плечами, глянула на мужа и промолчала.

      Егор Тимофеевич покраснел.

      – Лечение нынче сложно. Хороших врачей мало. Они дорогого стоят, ― продолжил майор, поддел вилкой кусок холодца, плюхнул на свою тарелку, а оттуда переправил в рот. – По себе знаю.

      – Сколько? ― тут же влезла хозяйка.

      Майор укоризненно поглядел на хозяина и покачал головой.

      Егор Тимофеевич тоже покачал головой и сказал:

      – Катя, ты бы поглядела на кухне, как бы мясо не подгорело.

      Та закивала головой и, пятясь, чтобы не повернуться к гостю спиной, оставила мужчин вдвоем.

      – Распустил ты её, ― сказал Григорий.

      Хозяин согласно вздохнул. Разлил