Через дно кружки. Александр Горохов

услышал шум как когда-то давно в детстве из морской раковины, улыбнулся светлым воспоминаниям и уснул.

      Здоровяк, не упускавший ничего, увидел спящего товарища, вздохнул и сказал:

      – Хороший поэт Сережка, а пить не умеет.

      Казак посмотрел на дружка, удивился:

      – Серега, ты чего это разоспался?

      – Посидим немного и пойдем, – по привычке ответил поэт, не поднимая голову.

      Дама повздыхала над спящим Сергеем, убедилась, что того не бросят, доставят домой, сказала: «Пожалуй, мне пора» и ушла. Незаметно исчез Генка. А минут через пять и остальные.

      – Видал? И так каждый раз. Вот мы сидим спокойно. Пивко потягиваем. Сухариками закусываем. Водочкой по чуть-чуть запиваем. Гляди, как забавно получилось! Пиво водчонкой запиваем. Просто каламбур какой-то вышел. От поэтов, должно быть, заразился. Надо бы запомнить! А у этих литераторов вечно шум-гам, спорят, доказывают, потом враз напиваются, и все! Такие разговоры, про такую литературу! Такие имена поминают. Я сперва думал, ну, гении! Властители дум! А потом пригляделся – люди как люди. Нормальные. У Сереги, это который заснул, действительно, отличные стихи. Он как-то читал. Откуда берутся! Непонятно. Верно, говорят, талант не пропьешь!

      – А другие?

      – Другие кто как. Инженеры человеческих душ! Это все от безысходности у них. Напиваются! Ну ладно, давай и мы накатим по чуточку. На чем это ты меня сейчас отвлек, в смысле перебил?

      – На Киришке. Как он учиться уехал, а остальные затосковали, купили ему ноутбук и по скайпу с ним общались.

      – «Общались»! Где ты такое поганое слово выискал? Как оно изо рта твоего выскочило? Запомни, нету такого слова. Есть слова «говорили, разговаривали, дискутировали, болтали, беседовали», а это, которое ты сказал, это какое-то шипение гадюки, а не слово. Нормальные люди так не говорят. Нормальные люди дружат и разговаривают. Понял? То-то же! Запомни и больше не говори такую пакость. Эх, времечко!

      Вот в моей молодости скажешь «хижина», умники добавят «дяди Тома». Скажешь «Авгиевы» и получишь в ответ – «конюшни», «двуликий» – «Янус». Покачаешь головой в задумчивости, глядя на блюющего за углом возле кафешки гомосапиенса, произнесешь: «Сик трансит…», а мужичонка отдышится после содеянного, вдохнет воздуха, встрепенется, доскажет: «Глориа мунди…» и снова начнет, как говаривал один армейский знакомый, «харчишком хвастаться». Это и есть мое поколение. Поколение, когда все, абсолютно все – и отличники, и самые оторви головы, по которым уже в тринадцать лет тюрьма плакала, читали книжки. Не было ТВ. Не было этого ящика для идиотов. Вот и читали. Пошляемся по улицам, почудим, а потом все равно домой и за книжки. А делать больше в общем-то нечего было. Теперь молодой поросли с банкой суррогатного пива или энергетика скажешь: «Ин вина веритас!», в ответ получишь: «Чо-о-о?» или «Прикольно!», а то и еще чего покруче… Другое поколение, другая жизнь. Тупеет электорат на радость всенародному блоку слуг народа с олигархами. Книжки не те, какие надо, читает. Да чего там говорить, вообще