Профессия за тридевять парсеков. Светлана Липницкая

не пойти ли тебе…

      – Саша! – осекла меня Аглая.

      – …в свой отдел, – закончила я, желая предложить совсем другое.

      – Я краем уха слышал, что у кого-то тут болит голова. Впрочем, удивляться нечему – в таком дурдоме кто угодно на стенку полезет!

      Хока поймала мой взгляд и замотала вмиг оздоровившейся головой. Болеть в компании Фриама ей явно не улыбалось.

      – Мы предпочитаем сдохнуть без твоей помощи.

      Фриам насмешливо фыркнул, явно намереваясь выразить сомнения по этому поводу. Гронатейский найденыш повернулся на звук и возрыдал. Может, таблетку от головной боли требовал?..

      Впрочем, Фриам вообще животным не нравился, подтверждая теорию, что звери порой умнее людей. Вирши тоже с момента его появления шипит вон.

      – Успокойся, маленький, – ласково обратился к «дракону» медик, – злой землянке не хватит компетенции, чтобы тебе навредить.

      Зверек печально вздохнул, жалея, что Фриама нет в его меню.

      – Идем, дорогой, я как раз собиралась к тебе. Минералочки попьем, поболтаем, – верно истолковав мое настроение, зачирикала Аглая, запросто преодолела легкое сопротивление отнюдь не хрупкого мужчины и ушла, увлекая его за собой.

      – У-у-у! – взвыл им вслед «дракон».

      – А-а-а! – простонала я на той же ноте, пряча лицо в ладонях.

      Неожиданно зверь замолчал и прислушался. Финик заинтересованно подался вперед и в припадке лингвистической любознательности прошептал:

      – Саша, ну-ка еще повой!

      – Ы-ы-ы, – без энтузиазма продолжила я. Зверек внимательно выслушал, рявкнул и завилял хвостом.

      – Оно отвечает! – возликовал Финик, который точно был не в курсе, что животные способны не только жрать и спать. – С ума сойти, это же настоящий лингвистический прорыв! Если мы сможем расшифровать язык животных, только представьте, чего мы добьемся!

      Тут уже не выдержала я.

      – Так, а ну-ка брысь отсюда, мне нужно работать!

      – Но Саша! Это же удивительное открытие… – Финик не договорил, потому что я свирепо зарычала, вытолкала излишне увлеченного лингвиста наружу, прямо в руки недоумевающей Хоке, и забаррикадировалась дверью от них обоих.

      Никакого покоя!

      Само собой, чуть позже Хоку пришлось впустить, а причина концерта стала понятна к вечеру.

      – Вот это зубы… – потрясенно выдохнула девчонка, с ужасом прижимая к себе обе руки – и целую, и забинтованную. – Как это он мне кисть не отгрыз?!

      Я с огромным удивлением разглядывала крошево, оставшееся от лубка. Застывший нанопластик по крепости превосходит камень, его невозможно ни распилить, ни сломать, а для снятия используется специальный раствор. Но гронатейское чудо отринуло эти презренные факты и всего за пару минут, пока мы не хватились, умудрилось разгрызть лубок на десяток осколков, не подлежащих сборке и пониманию. Невероятная сила челюстей!

      – А что будет, когда он вырастет?..

      – Он же не агрессивный.

      – Он