Путь в Обитель Бога. Юрий Соколов

мне их было тяжело, но и расставаться с ними не хотелось: они нас троих целый год кормили. Я не раз пробирался в города, заходил в Бродяжий лес, и успел немало повидать, пока Имхотеп меня не подобрал.

      – А как… – начал было Тотигай, но я его оборвал:

      – Заткнись. Я тебе всё, что знал, рассказал. А будешь много приставать – врежу по хрюкальнику.

      Перевернув шампуры над огнём, я снова принялся за еду.

      – Другие люди рассказывали то же самое, – удовлетворённо сказал Тотигай немного погодя.

      – Тогда какого хрена ты меня пытаешь? – внешне равнодушно поинтересовался я.

      – Чтобы знать наверняка, – ответил он. – Люди часто привирают. Приукрашивают, выдумывают небылицы. Ты не такой. Ты не врёшь. За это тебя и уважают нукуманы.

      Ага, счёл нужным напоследок сделать комплимент. Ну ладно. В конце концов, он ковыряет моё былое нечасто. Что при его любознательности просто героизм. Видно, просто у нас день сегодня такой – старательно наступаем друг дружке на больные мозоли. Сначала я ему, после похорон нукуманов, – ну а вот теперь он мне. А обычно мы о прошлом разговоров не ведем, и никто не ведет. Не нужно это, да и опасно. Можно так зацепить нечаянно одним лишь словом, что извиниться не успеешь, как тебя пропишут в царство мертвых. В кого ни ткни сейчас – у каждого за спиной такое… Люди после Проникновения пережили самый настоящий апокалипсис – хорошо если из нас остался жив один на тысячу. А у додхарцев, с яйцеголовыми-то по соседству, жизнь была богата событиями и без всяких апокалипсисов.

      Кербер поднялся, покосился на меня одним глазом, и небрежно, как бы гуляючи, направился к мешку с мясом, но вдруг замер и прислушался.

      – Что такое? – насторожился я.

      – Всадники на Большой тропе, – сказал он. – Много…

      Я перестал жевать и, конечно, тоже услышал.

      Целыми отрядами верхом по мехрану ездили только яйцеголовые, нукуманы и умники из Субайхи, которые там, у себя, сумели создать небольшой конезавод. Кони были ещё у фермеров, но фермеры на додхарскую сторону редко заезжают. Караванщики предпочитают верблюдов. Сводные бригады Старых территорий, когда выступают в поход против яйцеголовых, бывают большей частью пешими.

      – Насколько много? – уточнил я, вслушиваясь в слабый, на самом пределе чувствительности, гул.

      – Очень много, – ответил Тотигай. – Это не очередная экспедиция умников.

      – Тогда нукуманы. Или отряд ибогалов. Посмотришь?

      Кербер даже спорить не стал, хотя только что набил брюхо.

      Он рысью добежал до прохода между валунов. Я пошёл следом. Выскочив наружу, Тотигай помчался по склону вниз, подпрыгнул, расправил крылья и пролетел до подножия следующего холма. Взбежал на его вершину, опять оттолкнулся и пропал в сумерках. Я помедлил и возвратился обратно в убежище. Ждать кербера обратно слишком быстро не стоило. Ему нужно добраться до скалы, с которой видна Большая тропа, оценить обстановку и вернуться.

      Однако