Остров живых. Николай Берг

то же мясо разобрать на фрагменты. Пищеварительная система как трубка. Изнутри выстлана специальным защитным слоем и потому готова ко всем этим кислотам – ферментам. А вот снаружи защиты такой нет. Сравнение дырки в желудке или кишечнике простое – картина пробоя в фановой трубе, по которой в кухне вся канализация протекает. Пока вся канализация внутри трубы – в кухне чисто и приятно. А как лопнула труба…

      – Так вся кухня и вообще квартира в говнище по колено. – Братец, видимо, решил, что у малоопытного Саши не хватает воображения.

      – Потому если пациенту с дырой в желудке или кишечнике дать еще попить…

      – То в кухне и квартире говнища прибавится и будет не по колено, а по пояс, – все так же деликатно заканчивает лекцию мой братец.

      – Так ведь хирург потом все равно все промывает и чистит, – не успокаивается Саша.

      – Ну а разница не видна между подтереть тряпочкой лужу на кухне или вычерпывать говны по всей квартире? Стоя в них по пояс? Ущерб где больше?

      От продолжения лекции отвлекает прибытие какого-то агрегата. Оказывается, Ильяс приволок на буксире БТР без горючки. Узнает о прибытии начвора и сразу скучнеет:

      – Ясно. Будут из нас амебу делать!

      – В плане давайте ребята делиться?

      – Ага. Хапкидо – искусство хапать и кидать.

      – Ну так нам все равно не утащить с собой все. Даже вести всю технику некому.

      – Э, что с тобой говорить! Раздать все и босым в степи, так, что ли?

      – Нет, я такого не говорил. Просто ты вполне можешь выторговать взамен и нам что полезное…

      – Говори, говори, льстун… Ладно, поедем БМП притащим. К слову – рад, что ты жив остался.

      Ишь как!

      Время ползет.

      Мужики зацепились языками и, как обычно бывает среди мужиков, оставшихся без присмотра начальства или женщин, что, впрочем, идентично, медленно скатываются в чисто мальчишеские споры. Сейчас бурно обсуждается, сколько техники угробили салобоны в армии.

      Краем уха слушаю, как Саша рассказывает о своем друге, проходившем службу в эстонской армии. Откуда-то для обучения салобонов с консервации НАТО поставили какие-то бельгийские грузовички тысяча девятьсот пятьдесят первого года выпуска – с кривыми стартерами и тремя скоростями, включая заднюю. И как бравые эстонские парни в сжатые сроки превратили бельгийскую технику в хлам.

      Тут оказывается, что у каждого есть что сказать на эту тему, и выходит в итоге – никакой противник не угробит столько техники, сколько ее смогут наломать салобоны, сынки, нучки, тупые уроды и малограмотные неуки. И это – интернационально.

      Масла в огонь подливает братец. Сначала он привлекает всеобщее внимание тем, что неторопливо достает офигенно элегантную трубку, кисет с табаком, размеренно и обстоятельно набивает табак, поджигает его и, пыхнув ароматным дымом, с достоинством говорит:

      – Некоторую технику и ломать не надо. Она изначально плохая.

      Проводив глазами клуб дыма, вижу, что на эту провокацию купились.

      – И какая