Остров живых. Николай Берг

прижал к уху, видно, пряжка от сумки зацепилась, вот и надорвало ухо-то. Ладно, сейчас кровь свернется, можно будет действовать дальше.

      – Это уже совсем дело дрянь, – громко заявляет братец.

      – Вы о чем? – удивляется светленькая толстушка-медсестричка из приданных.

      – Да о том! Вон старшенькому по голове настучали, звон был как в Ростове Великом при большом церковном празднике. Мы тут сидим на птичьих правах. Дальше что? Мне тут несимпатично. Причем – ни разу!

      – Давай на правах подлекаря, братец, связывайся со штабом. И это… радиста спроси. Наши еще будут когда. Вроде из крепости должны были прибыть. – У меня как бы в ушах уже не так шумит, начинаю распоряжаться.

      Разбудили титаническими усилиями санинструкторов. Организовали два своих патруля. Ботан порадовал – уже сейчас наши прибывают, вот-вот, можно сказать. Наконец и Ильяс вернулся и очень удивился – ботан сгоряча ляпнул, что врача убили до смерти.

      А тревога не проходит.

      – Ярый![2] – говорит Ильяс. Нет, он, конечно, рад, что я живой, но вот коробочки оставшиеся ему покоя никак не дают. И факт – он их там не оставит.

      Но что хорошо – убывает багатур в этот раз с половиной людей и на одном БТР.

      Как только уехал, приваливает куча народа. Наши! Сроду бы не поверил, что серенькая невзрачная физиономия нашего начвора доставит мне такую радость. Начвор крутит носом – не доперло им бахилы взять, явно вляпались по дороге в отходы жизнедеятельности.

      – И как вы тут? – деловито спрашивает начвор.

      – Ценю, что начали не с сурового «доложите обстановку», а так вообще-то плохо. Ситуация непонятная. Армеуты прислали всякого добра по принципу «на тоби небоже, шо мини не гоже». Всего не хватает. Публика после освобождения попадала кто где, дрыхнет, после трех дней стояния на ногах в запертых цехах. Порядка нет – на меня вот какой-то ублюд напал, настучал по голове, сумку спер.

      – Сколько здесь освобожденных? – Начальник службы вооружения Петропавловской крепости вправляет поток моей болтовни в русло.

      – Несколько тысяч, точно никто не скажет.

      – Их как-то регистрируют? – удивляется собеседник.

      – Не видел. Да и некому. Пока жратва была – кормили, теперь кипяток раздаем. На том конце вроде еще кухни были, не ходил.

      – Ситуацию то есть не контролируете? – щурится начвор.

      – Вот до кухни и у палаток – более-менее. Да еще есть патрули и часовые выставлены вроде. Внутри – хрен его разберет.

      – А это у вас тут что? – интересуется гость.

      – Пародия на медпункт. В барачной палатке полсотни тяжелобольных, да, по-моему, пара сотен просто в тепло спать набились. Помощь мы оказали почти полутора сотни обратившихся, – говорю ему чистую правду.

      – Обратившихся? – всерьез удивляется собеседник.

      – За медпомощью обратившихся, – поправляюсь я.

      – Зомбаки шляются?

      – Шляются. Но мало. Хуже – тут мины попадаются.

      – Уже были пострадавшие?

      – Пока

2

Ярый – ладно (татарск.).