Гильза с личной запиской. Валерий Поволяев

надежда в марте, да и в начале апреля тоже – ранцы фрицев, в которых гансы и иоахимы прятали свою еду, да воинские склады, на которых среди неструганых полок зимовали картонные и фанерные ящики с ногастыми и клювастыми орлами, ловко нанесенными по трафарету на бока, с надписями, по которым говяжью тушенку можно было отличить от супа из бычьих хвостов, а вяленую треску от копченой курятины и лягушек, специально заброшенных для гурманов из Франции.

      Иногда выручала Большая земля, подкидывала кое-что, самолеты сбрасывали продукты – мешки с сахаром и крупой, муку и макароны. Мясо закидывали крупными порциями – коровьими тушами.

      Если питаться экономно, то на одной туше можно было продержаться неделю, но чаще всего этого не было. Отряд-то большой, каждому рту надо было отрезать хотя бы маленький кусочек мяса, и тетка Авдотья поступала по справедливости – говядиной лакомился не только Сафьяныч, а все, вплоть до хромого шорника по фамилии Адамович, который на задания вообще не ходил.

      Да и не нужен был героизм Адамовича никому, даже Сафьянычу, который, как командир, любил произносить победные речи и отмечать отличившихся бойцов, главная задача шорника состояла в том, чтобы конская сбруя всегда находилась в исправности, чтобы в любую минуту можно было нахлобучить хомут на лошадиную шею и, загрузив подводу партизанским людом, скакать в нужное место.

      Первым рейсом летчик Мамкин увез на Большую землю малышей – их погрузили в кукурузник в тех же самых мешках с притороченными к ним веревками, конструкцию ломать не стали… Малыши, понимая, что происходит нечто важное, от чего зависит их жизнь, молчали. Только глазенки блестели осмысленно и горько – несмотря на малый возраст, ребятишки эти успели хватить столько, что не всякому взрослому выпадает на его долю. В первый рейс Мамкин всю малышню и вывез. Беспокоился только – перенесут ли они взлет и посадку? И еще – вдруг «мессершмитты» в воздухе попадутся и от них придется уходить?

      Кукурузник тогда такие прыжки и кульбиты будет совершать, да скакать по-козлиному – не приведи господь, во время какого-нибудь крутого разворота или петли зубы запросто могут вылететь изо рта. Конечно, это преувеличение. Но преувеличение не очень великое, – во всяком случае, когда, уйдя от «мессера», Мамкин приземлялся на аэродроме, у него в ушах стоял нехороший звон, а ноги словно бы свело судорогой.

      Хорошо, кукурузник – самолет маленький, в случае пикирования с высоты любого двухлетнего страдальца, находящегося внутри фюзеляжа, далеко не унесет, не забросит в хвост или под мотор, – не покалечится он… Хотя оцарапаться, конечно, может. Да и то, пожалуй, несильно.

      Первый рейс закончился идеально. Саша Мамкин был доволен: взлет хотя и был крутым, свечкой вверх – иначе не получалось обойти высокие деревья, Мамкин обязательно задевал за них лыжами, – прошел прекрасно, был также нырок в глубокую воздушную яму, но и он закончился благополучно, ни один из двухлетних пассажиров не подал голоса, даже писка, и того