Возвращение. Виктория Хислоп

война с Джеймсом не могла длиться вечно. Рано или поздно им придется поговорить.

      Соня понимала, что первый шаг к примирению выпадет делать ей, потому что Джеймс был еще упрямее ее. Однажды вечером, прежде чем отправиться спать, она оставила ему на кухонном столе записку, в которой предлагала на следующий день вместе поужинать. Однако утром, спустившись к завтраку, Соня увидела, что записка осталась нетронутой. Поднялась в их общую спальню. Хотя Джеймс всегда аккуратно застилал постель, она поняла, что в то утро ее не прибирали. К стопке чистых рубашек, которую домработница накануне оставила посреди кровати, тоже никто не прикасался. Джеймс не ночевал дома.

      В тот вечер Соня встретила мужа в передней. Ни словом не обмолвилась о том, что предыдущую ночь он провел вне дома.

      – Думаю, сегодня нам стоит поужинать вместе, – сказала она.

      – Ладно. Если хочешь.

      – Приготовлю пасту, – предложила она, Джеймс тем временем прошмыгнул мимо нее в ванную.

      До тальятелле путанеска[27] они так и не добрались. Соня еще возилась с соусом, когда Джеймс прикончил первую бутылку вина. Запал уже тлел.

      Пока Соня наливала себе бокал из второй бутылки, уже откупоренной и стоявшей на столе, она кожей осязала исходящую от Джеймса враждебность.

      – Ну что, так все и пляшешь? – заплетающимся языком проговорил он.

      – Да, – ответила Соня, стараясь сохранить спокойствие и некоторую отстраненность.

      – Уже, поди, гребаной профессионалкой стала.

      Соня села и, повертев ножкой бокала, сделала глубокий вдох. Вино и ей придало смелости.

      – Теперь буду ходить на уроки по пятницам, – сообщила она.

      – По пятницам… Это же вроде как начало выходных, разве нет?

      Она невольно начала подливать масла в огонь.

      – По пятницам занимаются группы следующего уровня. Я и вправду уже не начинающая, – продолжила она.

      – Да, но твои уроки по пятницам – сплошной геморрой. Соня, они испоганят нам все пятничные вечера.

      Сейчас Джеймс разговаривал с ней в манере дружеской, но слегка глумливой, и в этом странном сочетании ей чудилась некая угроза.

      Джеймс опять наполнил свой бокал и с силой стукнул бутылкой по столу.

      – Это ни хрена не удобно, Соня!

      – В подобных выражениях нет никакой необходимости, Джеймс.

      – Да что ты говоришь?! А вот я именно так и думаю, – промычал он. – Эти твои танцульки ни фига не вписываются в нашу жизнь, Соня.

      «Нашу жизнь, – задумалась Соня, прокручивая пару этих слов в голове. – Нашу ли жизнь?»

      Слова казались ей чужими. Она больше не могла отнести их к себе, так же как не могла представить свое существование без танца. Пьяный мужчина шести футов ростом представлял определенную опасность, даже когда просто сидел за столом на собственной кухне, облаченный в костюм в тонкую полоску. Он раскачивался на стуле и прожигал Соню взглядом. А та

27

Букв.: паста в стиле шлюхи (ит.).