Лето кончится не скоро. Владислав Крапивин

закрыли от него зеленый дом…

      И потом долго было тепло в груди. Словно туда сквозь стеклянное оконце проник солнечный лучик. И не погас…

      С той поры Шурка ездил по улице Каляева почти каждый день.

      Раньше этот участок Мельничной линии казался ему не самым интересным. А теперь сделался любимым. Одно только не нравилось Шурке – само название улицы. Потому-то однажды он набрался храбрости и спросил у пассажиров:

      – А кто такой был этот Каляев, не знаете? – И добавил виновато: – Я не здешний.

      Коротко стриженный парень с буграми мускулов под майкой небрежно разъяснил:

      – Хрен его знает. Кажется, террорист-подпольщик был до революции, какого-то князя угрохал. В Москве в его честь тоже есть Каляевская…

      Шурка поморщился. Как ни живи, а от прошлого и от сравнений не уйдешь. Хотя, конечно, Лудов не был князем, а был просто гадом. И, в отличие от князя, Лудову повезло…

      Но потом совершенно случайно – на обрывке газеты, в котором баба Дуся принесла с рынка головки чеснока, – Шурка прочитал:

      «Сегодня Краеведческий музей проводит конференцию, посвященную двухсотлетию со дня рождения нашего земляка, ученого-самоучки, знаменитого заводского умельца И.А. Каляева, который прославился многими изобретениями и в честь которого названа одна из улиц Саженковской слободы…»

      И все стало хорошо!

      Правда, девочку Шурка больше не видел, окна каждый раз были закрыты. Видел только знакомую кошку. Она сидела на завалинке и умывалась. Один раз Шурка даже прошелся мимо зеленого дома пешком. Присел рядом с кошкой, погладил ее. Она выгнула спину и доверчиво мурлыкнула.

      А может, и девочка сейчас появится? Тогда можно было бы сказать: «Какой хороший зверь. Как его зовут?» – «Мурка». – «А меня Шурка». – «А меня…»

      Но девочка не появилась. Шурка вздохнул и пошел к остановке. Ну да ладно, чего вздыхать. Может, когда-нибудь и повезет…

      В этот раз, отпуская Шурку гулять, баба Шура дала денег и сумку из болоньевой ткани.

      – Купи картошку, три кило. Да луку зеленого. Их почти на каждой остановке продают…

      Шурка сунул деньги в один карман, свернутую в трубку сумку в другой.

      – Баб-Дусь, я покатаюсь и к обеду вернусь.

      – Иди, иди, бродячая душа…

      …И вот, побродив по луже и натянув на мокрые ступни кроссовки, Шурка дошагал до кольца у водонапорной башни. Вскочил в подкатившую шестерку.

      Народу в вагоне оказалось немного. Ни пассажиры, ни вожатый не ругали мальчишку на задней площадке за то, что он чуть не по пояс высовывается из окна.

      Но хоть как высовывайся, а окна в зеленом доме снова были закрыты (красный трамвай равнодушно отразился в стеклах). И даже кошки на завалинке не оказалось. Шурка с привычным вздохом хотел уже сесть на тряскую скамейку. И вот тогда-то увидел в конце квартала знакомые косы.

      Девочка куда-то шла от дома.

      Она шла не одна, а вместе с другой девчонкой и… с тремя