Железный поход. Том четвёртый. Волчье эхо. Андрей Леонардович Воронов-Оренбургский

Что я с ним должен сделать? − спросил Шамиль.

      − Убить, имам!

      − Только убить!! А труп его бросить в пропасть на съеденье стервятникам и шакалам. Он же сам убийца − канлы нашего рода.

      − Якши, − согласился Шамиль и в тот же день, после намаза, послал своих мюридов на поиски злодея.

      …Долго выслеживали они коварного башибузука, наконец напали на огромные следы, по которым и вышли к его логову. Великан жил в пещере, вход в кою был усеян звериными и человеческими черепами.

      …Десять лучших нукеров отправлял на это дело имам. Вернулось лишь семеро, словно побывавших в медвежьих когтях. На трех арканах батыры приволокли к ногам повелителя лесного оборотня. Он и вправду был невероятно огромен и силен, со звероподобным лицом, дремуче заросший волосом, как шерстью, похожий на дэва64, рычащий и извергающий жуткие проклятья.

      Чтобы наказать преступника по заслугам, собрался общинный суд − диван. Старейшины постановили выколоть людоеду глаза раскаленным на огне кинжалом. Ослепив злодея, воины-гази загнали его саблями в огромный зиндан65 и заперли на четыре замка до назначенного часа казни.

      …Прошло несколько дней. Люди аула не жалели резать баранов для мюридов Шамиля; кругом теперь слышались веселые голоса и детский смех. Покуда раненые поправлялись, перед имамом и его кунаками каждый день ставился на трех ножках низенький стол с кусками сочного шашлыка, козьим сыром и овсяными чуреками. После шашлыка подавалась отварная баранина, разрезанная на куски66, корта-когиш (баранья голова с галушками) и мясной бульон, заправленный сметаной и чесночной приправой.

      И вот однажды, когда в камине прогорели последние угли, а в вышитой звездами тьме слышалось лишь мирное пофыркивание лошадей да убаюкивающий рокот реки, в комнате имама раздался оглушительный грохот.

      Крепко спавший Шамиль вскочил с ложа, сбросив с себя покрывало из волчьих шкур, огляделся. Чинаровая дверь, отделявшая его комнату от кунацкой, была раскрошена в щепье, а на него надвигалась тяжело дышащая гора − не то человек, не то зверь, из глотки которого вырывался утробный рык. Имам понял: живодеру каким-то образом удалось вырвать кованую решетку с замками, и теперь он пришел свести счеты.

      Гигант надвигался, прислушиваясь и озираясь; по-звериному втягивал ноздрями воздух и на каждый шорох оскаливал крупные клыки. В одной руке он держал закавказский древний, переделанный из средневекового меча тяжелый и широкий кинжал, ножны которого, сделанные из клюва пеликана, покачивались в такт его движениям… в другой − масляный от крови двуручный топор, которым горцы рубят туши быков.

      Имам тоже схватил свой кинжал и крадучись, отступая к стене, дважды крикнул своих мюридов. Но никто не бросился, не откликнулся на его зов − убийца успел зарубить охрану. Аул безмятежно спал. Никто не слышал зова имама, да никому и в голову не могла прийти мысль потревожить сон грозного владыки.

      Отступая под

64

Сказочное чудовище, обладающее огромными размерами и жутким видом, в преданиях и легендах народов Средней Азии и Кавказа.

65

Глубокая яма, вырытая в земле, где содержались пленники.

66

По принятому обычаю это блюдо гости должны начинать с курдюка, а голова предназначается старшему, который, впрочем, из любезности может предоставить ее в распоряжение и меньшей братии. Сам хозяин угощался куском мяса и одним глазом сваренного барана, остальное передавалось почетному гостю. Таким образом баранья голова обходила всех собравшихся за трапезой.

Традиционными блюдами чеченцев, ингушей, дагестанцев были и остаются: жижиг-галнаш (мясо с галушками и чесночной приправой с перцем и солью), корта-когиш (баранья голова и ноги с острой приправой), домашняя колбаса, сискал-чурек, хингалаш (полукруглая лепешка с тыквой, которая выпекается на сковороде без жира), далнаш и чепалгаш (лепешки с различными начинками), халва из орехов.

Пироги, пельмени, вареники с различными начинками (рубленым мясом, яйцами, творогом, картофелем, тыквой, курагой, зеленью и травами) готовили и у других народов.

Самое распространенное блюдо было хинкал. Готовили хинкал различных размеров и форм, из кукурузной, пшеничной и др. видов муки, раскатывая тесто или делая лепешки.

Обязательным компонентом была подлива из кислого молока, в которую добавляли толченый чеснок и пр. специи. Готовили блюдо так: отваривали в котле мясо, затем вынимали его, а в котел бросали четырехугольные кусочки раскатанного теста или лепешки (это собственно и есть хинкал). Иногда лепешки были крупными (особенность высокогорий, где из-за нехватки топлива и зерна хинкал использовали также в качестве хлеба) или скатанными в виде трубочки. Через должное время их вынимали шумовкой и клали в большое блюдо. Рядом ставили острую подливу. В посуду, из которой ели хинкал (деревянные чашки), позже наливали мясной бульон. Ели хинкал палочками из барбарисового дерева с двумя острыми концами.

Иногда на сковороде поджаривали мелкими кусочками сушеную колбасу, перетертое с ягодами мясо или кусочки курдюка, а затем добавляли сывороточный уксус. Когда вся эта масса закипала, ею заливали хинкал, выложенный в миски // Казиев Ш., Карпеев И. Повседневная жизнь горцев Северного Кавказа в XIX веке.