Чёрные вдовы. Владимир Волкович

процессе, но даже и мысли не имел о каких-то близких отношениях. Поскольку Донат Дмитриевич слыл серьёзным человеком, заботящимся о своей репутации, отношения с Марией Николаевной были деловыми, ну и немного приятельскими. Только и всего.

      В девятнадцатом и самом начале двадцатого века российское общество делилось на чёткие сословия, членам которых было предписано соответствующее поведение. В Киеве и Москве были десятки заведений, где любой мужчина мог снять себе проститутку, однако все эти девушки были в основном из крестьян. В глазах образованных и состоятельных мужчин они и не считались за настоящих женщин. С проституткой можно было общаться, жалеть её, но любить – нет. С нею невозможно было посетить театр и ресторан, пригласить в гости, познакомить с друзьями. И даже если и возникало чувство, похожее на любовь, добром это никогда не кончалось.

      Насладиться же плотской любовью с женщиной из высшего общества, красивой и замужней, гордой и уверенной в себе, было практически невозможно. Дамы из высшего общества казались бесполыми, замужество и эротика не были между собой связаны. Брак освящал, скорее, духовный и официальный статус женщины, чем сексуальный. Замужество издавна предназначалось для зачатия и воспитания детей, сторона же физическая, эротическая, сексуальная оставалась как бы втуне. Женщина, которая нарушала эти нормы, жёстко обличалась, отлучалась от привычного круга, а часто изгонялась из семьи. От неё отворачивались родственники и близкие знакомые.

      И вот на фоне этого барьера вдруг появилась женщина – Мария Тарновская, графиня, дама высшего света, в чьих жилах текла кровь Марии Стюарт, с которой при известном обхождении, настойчивости и пухлом кошельке можно было попробовать от запретного плода любви. Во всяком случае, весь Киев был наполнен рассказами о такой возможности, которые передавались из уст в уста. Без присущей каждой женщине скромности, наглая и развратная, не склонная к романтизму, она сама выбирала мужчин. Причём эта женщина развила в себе гипнотическую способность притягивать их, влюблять в себя. Несомненно, как и большинство холостых московских студентов, Донат в молодые годы, да и позже, судя по их совместным с Василием Васильевичем вылазкам, посещал такие заведения в Соболевом переулке.

* * *

      Незадолго до Рождества 1906 года Прилуков получил письмо из Киева, причём адресовано оно было не на домашний адрес, а в контору:

      «Милейший Донат Дмитриевич!

      Наступил день, в который я наконец отважилась признаться в том, что столько времени доставляло мне страдания. Я больше не в силах нести в себе эту муку и каждый день, каждый час думать о Вас.

      Я люблю Вас!

      Теперь, лишь произнесла это, мне стало легче.

      Когда Вы рядом, когда дотрагиваюсь до Вас, я вся дрожу, и мне стоит больших усилий сделать так, чтобы никто, и Вы тоже, не заметил этого.

      Я с нетерпением жду встречи с Вами, видеть Вас, чувствовать всею душою, всем сердцем, всем телом.

      Скорей, скорей в Москву!

      Обнимаю, Мария».

      Через