Это всё так ненавижу, это всё я так люблю. Алексей Пенза

летели кровавые куски мяса, отрубленных лап, ног и голов. Удивительно, как при этом здоровяк умудрялся не поранить друзей. Максимуму приходилось хуже всех. Одежда его была безнадёжно порвана острыми когтями, из ран текла горячая кровь, но музыкант, отвлечённый боем, не чувствовал сейчас боли, он остервенело охаживал двумя клинками рычащих волков. Борьба шла не на жизнь, а на смерть, поэтому для страха не оставалось места, и Максимум, прыгнув на спину встречного зверя, обеими руками воткнул в волчью шею стальные лезвия и затем переключился на следующего, правда, неудачно вцепившись в спину врага.

      Оборотней становилось всё больше и больше. В один страшный момент Мэр осознал, что у него остались только две стрелы. Схватив их, он отбросил лук прочь, и начал орудовать ими, будто клинками, стараясь попадать в глаза зверей…

      Долгая битва подошла к концу. Трое израненных победителей, чуть дыша, опустились на устланную мёртвыми телами землю. До утра ещё далеко, Мрак с Мэром чувствовали себя относительно неплохо, хотя им тоже досталось от волчьих когтей, а вот Максимуму было по-настоящему тяжело. Агония аффекта прошла, и вмиг заныли многочисленные раны.

      – С боевым крещением тебя, друг, – проговорил устало Мрак привалившемуся к стволу сосны Максимуму и обратился к Мэру, вырывавшему свои стрелы из трупов:

      – Скажи, Мэрушка, хороша была битва?

      – Да, чувство страха меня не покидало, но я доволен… мы победили! – с гордостью ответил Мэр, выдёргивая очередную стрелу из «волка». Он поднял голову и прислушался. Вдали раздалось ржание убежавших лошадей.

      – Максимум, ты можешь идти? – поинтересовался воин.

      – Сейчас бы отдохнуть, – мечтательно ответил Максимум, отирая от крови кинжалы.

      – Тогда ковыляй за нами. Отыщем скакунов, тогда и о ночлеге подумаем, – проговорил Мрак, вставая с поваленного трухлявого дерева. Все трое двинулись на звук. Путники прошли приличное расстояние, и по счастливой случайности лошади сами нашли своих хозяев, выйдя им навстречу.

      – Надо подняться на высоту, там и заночуем, – скомандовал Мрак.

      На рассвете часовой Мэр растолкал друзей и, показывая подстреленных зайцев, сказал:

      – Пора подкрепиться.

      – Как ты себя чувствуешь, Максимум? – хмуро поинтересовался здоровяк, поднимаясь с лежбища.

      – Терпимо, – ответил тот, хотя всё тело его ныло.

      – Жаркая ночка выдалась, – задумчиво проговорил воин, музыкант ответил молчанием.

      Быстро разделав травоядных зверей на куски, Мэр насадил на острые палки зайчатину и принялся разводить огонь.

      – Клянусь небесами, если так пойдёт дальше, мы все не доживём до следующего дня, – проворчал двухметровый бугай. – Вы заметили, с кем мы вчера имели дело? – спросил он, окинув хмурым взглядом молчаливых друзей, и сам ответил за них:

      – Это были нелюди, я сначала принял их за воинов Харамии, но когда один чуть не откусил мне полруки, я понял, что сильно ошибся, – поделился мыслями Мрак,