Агробление по-олбански. Ильдар Абузяров

чтоб, сдернув ее, потом нахлобучить на себя. А заодно и проверить, есть ли у фрау рога. Но Муйо Ульчинаку не осуществил задуманного – тридцать три пули свалили его наземь.

      Сквозь дымку в глазах и ушах он слышал, как фрау офицер приказала расстреливать всех, кто не скажет, где прячутся партизаны. Не жалеть никого – ни детей, ни беременных женщин, ни кошек, ни собак. А дома сжечь. Так была уничтожена деревня Борова.

      – Ты, кажется, хотел мне рассказать о чем-то более серьезном…

      – А это что, не серьезно?

      – Это сказка-пыль, да в ней песок! Знаешь, сколько таких сказок по миру рассыпано?

      – А что, по-твоему, серьезно, если не народные предания о родине?

      – Не знаю, то, ради чего я сюда поехал. Это ведь не я предложил бросить моих жен в такое тяжелое время.

      – Скорее, наоборот, тяжелое время заставило тебя поехать со мной, оставив жен… Ладно, не сердись, я пошутил. А знаешь, почему время тяжелое?

      – Знаю. Такие, как ты, от чистоты веры отошли!

      – Все гораздо проще. Все дело в Большой Женщине.

      – Не хотел тебя расстраивать, но самая Большая Женщина в этих горах – моя любимая жена Фериде. Извини…

      – Если бы я о ней еще один знал, тогда другое дело. Но старый черный турка о ней тоже знает.

      – Какой турка?

      – Фатих из «Стамбульских сладостей». Понимаешь, Большая Женщина – она размерами со скалу.

      – Ой, только не надо мне опять про Томори и Занну рассказывать. Давай доедем без приключений до Эфлисона, там отдохнем – и в Италию. Я тебя прошу, давай без приключений и без Томори и Занну. Голова раскалывается от твоих Томори и Занну.

      Глава 11

      Искусство жить

      Первое время мы жили на евро Жана и доллары Рауля. Ели в лучших кафе, ездили на маршрутных такси. Но больше всего нам нравилось завалиться в отделение какого-нибудь местного банка, чтобы поменять там валюту. Когда мы в первый раз зашли в стеклянно-пластиковый пузырь отделения «Глобакс», Рауль с Жаном стали говорить по-французски. А девочки в ответ – показывать сервис и смущенно улыбаться до ушей.

      Я сидел на банкетке у валютного отдела и смотрел, как длинноногие работницы, почему-то все время по трое, выходили из одной двери с коробочками и мешочками в сопровождении милиционера с винтовкой.

      – Батюшки! Прямо «Поле чудес», – хлопнула в ладоши пенсионерка, проходящая мимо.

      – От вас можно позвонить в Париж? – спрашивал Жан.

      Я переводил.

      – Нет, у нас нет телефона для клиентов, – тянула улыбку Зинаида Петровна.

      – Где у вас курительная комната? – поднимал бровь Рауль, доставая из-за уха гаванскую сигарету.

      Я переводил.

      – У нас нет курительной комнаты, – скалила зубы Зинаида Петровна.

      – Хорошо, тогда покажите мне туалет для клиентов, я там покурю.

      Я переводил.

      – У нас негде опрукаться. У нас солидный банк, – еле сдерживала гордость от своей улыбки Зинаида Петровна.

      – Сервис, девочки, сервис, –